расстаться с кистью, браслет сильно обжёг ей руку, отговаривая от непоправимой ошибки.
Подчиняясь внезапному порыву, Кира сделала лёгкий манящий жест рукой, погружённой в куб Эриха, затем сжала пальцы в кулак. Она стала произносить слова на неизвестном ей языке, причём поток слов сам изливался из уст неподконтрольно её воле. Шум вокруг стих. Кира не слышала удивлённых возгласов Клеона и топота ног приближающейся стражи. Жидкость, наполняющая куб Эриха, забурлила как при кипении, но при этом оставалась холодной и плотной.
Маленький зелёный драгоценный камень на воздушной подушке всплыл и завис на уровне Кириных глаз, маня её тёплым светом. Девушка смотрела на него, словно гипнотизируя, и ей казалось, что она не раз видела его прежде.
– Пойдём со мной, – сказала она, и маленький изумрудный камень послушно закрепился в одном из пустующих отверстий на поверхности браслета. Треугольник из трёх камней сомкнулся в круг циферблата часов, по центру же появилась едва различимая часовая стрелка. Браслет Филуна обратился в часы, которые, однако, пока не шли, а стояли на месте, ожидая подходящего момента, чтобы засверкать во всей своей красе.
Теперь Кира знала, что ей нужно сделать, чтобы вызволить себя из плена коварного артефакта. Сначала она зажгла яхлал, который сделал её руку прозрачной и нематериальной, затем очень медленно стала тянуть руку на себя, усиливая толчки небольшими вспышками аргенлала. Не прошло и минуты, как она полностью высвободила руку и оказалась на свободе.
Сказать, что Агрэй с Клеоном были удивлены – значит ничего не сказать. Их знания о силах куба Эриха рассыпались в пух и прах. Агрэй странно посмотрел на Киру, силясь вспомнить что-то, но не стал задавать лишних вопросов, ведь им надо было в который раз срочно уносить ноги. Троица выскочила сквозь проём в разбитой стеклянной стене, успев скрыться до прихода стражников.
Они нырнули в узкий лабиринт коридоров, стены и пол которых были полностью покрыты голубоватым мхом, сверкающим так, как снег блестит под светом уличных фонарей. Благодаря этому невероятному отливу здешним местам не требовалось никакое искусственное освещение: всё было и так прекрасно видно.
Преодолев три или четыре коридора, они, казалось, угодили в тупик, но Клеон быстро ощупал стену, отыскивая нечто. Не прошло и пяти секунд, как его рука провалилась глубоко в мерцающий мох и нащупала что-то вроде поворотного переключателя. Раздался громкий скрежет трения отъезжающей каменной плиты, смешанный с шорохом соприкасающейся пушистой зелени.
Агрэй с Клеоном со знанием дела запрыгнули на мягкую зелёную подушку, скрытую за тайным проходом, не забыв втащить за собой уже ничему не удивляющуюся Киру.
Как только они оказались внутри, лазейку мигом затянуло густым голубоватым мхом, после чего плита вернулась на место.
Кира подняла глаза и увидела, что прямо над ними высится бесконечный узкий тоннель, напомнивший ей шахту лифта в небоскребах. В самом его конце виднелся едва различимый тусклый свет, который не мог пробиться на такую глубину. Кира про себя оценила длину тоннеля этажей так в сто, не меньше.
Не успела она спросить, долго ли им придётся отсиживаться в этом закутке, как подушка из мха, на которой они стояли, начала стремительное движение вверх по тоннелю, за несколько секунд преодолев огромное расстояние. Киру вжало в землю: таким молниеносным и неприятным было это перемещение. Ей пришлось вцепиться руками в рядом стоящего Клеона, чтобы хоть как-то устоять на ногах.
Когда подушка прекратила движение, она слилась с сизым пушистым покрывалом планеты Иклил. Кира сначала не могла различить ничего с непривычки из-за ослепительно яркого света, но, когда всё же глаза смогли привыкнуть к нему, потеряла дар речи.
Иклил
Кира считала, что возможности человеческого воображения практически безграничны и нет ничего такого, что было бы неподвластно разуму человека и его восприятию. Но то, что она увидела, не просто поразило её, а породило в ней некий первобытный страх, который когда-то испытывал древний человек при виде горящего пламени, бушующей неуправляемой водной стихии или сносящего всё на своём пути смерча.
Во многом за это нужно было благодарить фантастические светила Иклила. Планета Иелуаджи была так близко, что казалось, она вот-вот рухнет на землю. Кире было страшно видеть нависающий спутник, и она сразу же вспомнила свой давний сон, где Луна неслась к Земле на безумной скорости, предвещая неминуемое столкновение и катастрофу. В этот момент девушка ощутила себя главным персонажем картины Эдварда Мунка «Крик»: такое же безумное небо над головой и перевёрнутое сознание.
Но самым поразительным здесь было не это, а то, что облака на небе образовывали настоящие реки, с бешеной скоростью несущие свои потоки неведомо куда. На Земле облака были другими, более медленными, статичными. Даже самая лютая земная гроза с тысячами ежеминутно бьющих в землю молний не сравнилась бы с ритмом движения облаков Иклила и мощью здешнего ветра. Планета Иелуаджи притягивала атмосферу, благодаря чему на Иклиле можно было жить и не бояться быть снесённым потоками воздушных рек, при этом облака собирались в кольца, через которые то и дело пролетали небольшие метеориты.
С трудом оторвав взгляд от неба, Кира опустила глаза на землю. Оказалось, здесь тоже было на что посмотреть. Если в Адимари земля была представлена сплошным, пусть и не совсем обычным, но камнем, то поверхность Иклила больше всего напоминала чешую рептилии, только вместо чешуек были сине-зелёные растения. Эти загадочные обитатели здешних мест переплетались между собой, держась друг за друга при помощи длинных веточек, чем-то похожих на маленькие ручки.
Метрах в трёхстах виднелся огромный город, состоящий из сотен высоченных и узких небоскрёбов, вершины которых скрывались в подвижных облаках-реках. Небоскрёбы были будто целиком вырезаны из скал и напомнили Кире знаменитый Собор Святого Семейства, только больших размеров и белого цвета.
Окна башен навевали мысль о пчелиных сотах, а их основания – о светящихся корнях баобаба. При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что каждый небоскрёб парит над землёй, находясь в равновесии. Корни-основания башен едва касались земли, питаясь от неё энергией.
– Ты в порядке? – раздался совсем близко голос Клеона, и Кира обнаружила, что до сих пор стоит рядом с ним, крепко вцепившись в его руку.
– Да, извини! К такому я была не готова, – ответила Кира, слегка смутившись. Она подумала, что, вероятнее всего, удивление написано на её лице и выглядит она растерянно и, возможно, даже глупо.
Агрэй стоял чуть поодаль и хмуро смотрел на Киру тем самым взглядом, который читался в нём после освобождения её руки из куба Эриха, но о мыслях своих и в этот раз предпочёл умолчать.
