— Я не знаю, Сергей Александрович. — Виноградов потер лоб. — Вы знаете, вчера днем я звонил ему по телефону, но мы не смогли поговорить, потому что он куда-то срочно убегал, на какую-то встречу. Мы договорились, что он вечером перезвонит или мы даже встретимся, но он так и не объявился. Я так понял, что он собирается встретиться с кем-то по поводу журналистского расследования, которое он проводил в последнее время.
— Ну уж наверняка он встречался не с этим наркоманом и не на этом чертовом пустыре! — вскричал Сергей Александрович.
— Пожалуй что вы правы, — задумался Виноградов. — Вы сказали об этом следователю?
Профессор закурил новую сигарету.
— Разумеется, я сказал об этом следователю! А он мне показал бумажку с признанием, подписанным этим, как его, Смолиным. А плюс к этому еще и протокол о личном досмотре. При задержании у этого Смолина были обнаружены Димины вещи. Но только ты пойми, Георгий, что туфта это все! Полнейшая туфта!!! Белыми нитками шито. И никто эти нитки даже скрыть не пытается. Когда я прочитал липовые документы, я говорю следователю, покажите мне убийцу, хочу ему в глаза посмотреть. А он мне отвечает, что это никак не возможно. Тогда я спрашиваю, сколько ему хотя бы дадут за то, что он у меня сына отнял? А эта скотина, даже глазом не моргнув, отвечает, что, дескать, ему уже нисколько не дадут, его бог наказал. Ты понимаешь, что это значит? Я вначале тоже не понял. Выясняется, что этот Смолин в тюрьме умер. Якобы от передозировки наркотиками. Так что дело прекращено ввиду смерти обвиняемого.
— Подождите, — недоуменно покачал головой Виноградов. — Вы хотите сказать, что убийца Димы умер?
— Это не я хочу сказать. Это мне следователь сказал. И продемонстрировал официальное заключение о смерти. Ты знаешь, Георгий, я не знаю, как это называется на юридическом языке, но по-русски это означает «концы в воду».
Георгий промолчал. Сложившаяся ситуация была ему не по душе, но что сейчас сказать отцу Дмитрия, он не знал. Впрочем, говорить не было нужды, Сергей Александрович заговорил сам:
— Мы с Димой редко виделись в последнее время. Он постоянно был занят, у меня дела. К тому же он жил отдельно, знаешь. Но я все-таки старался быть в курсе его дел, хотя бы в целом. Вот ты сам упомянул о журналистском расследовании, Дима тоже мне говорил об этом. Он, естественно, не рассказывал мне, в чем суть, но был очень возбужден. Ну ты понимаешь, наконец-то доверили серьезное дело, хорошая возможность по-настоящему себя проявить. Я его тогда, конечно, поздравил, но… ей-богу, не по душе мне это было. Уж слишком часто в последнее время эти расследования заканчиваются… — на глазах профессора блеснули слезы, но он быстро смахнул их рукавом и продолжил: — В общем, Георгий, я считаю, что смерть Димы была связана именно с этим проклятым расследованием. Но я не знаю, что нужно делать в таких случаях. Поэтому я и решил с тобой встретиться. Ты все-таки гораздо ближе к этому, чем я. К тому же ты сам знал Диму. Может быть, ты сможешь что-нибудь узнать. Я не смогу спать, пока настоящие убийцы моего сына гуляют на свободе. А я убежден, что они остаются безнаказанными.
— Хорошо, Сергей Александрович. Я обязательно выясню все, что сумею, — пообещал Виноградов. — И буду держать вас в курсе дела. В данном случае надо обращаться в более высокие инстанции. Я займусь этим прямо сейчас.
— Спасибо, Георгий, — профессор поднялся со скамейки, Виноградов встал следом за ним, — я знал, что на тебя можно положиться.
— Не стоит, Сергей Александрович, — Виноградов пожал протянутую руку профессора, — это и меня касается. Я обязательно сообщу вам, как только что-нибудь узнаю.
…В редакции журнала «Пламя» Георгий встретился с главным редактором Федором Никитичем Полосовым. Тот еще ничего не знал о случившемся.
— Какая ужасная трагедия, — сокрушенно качал головой Полосов. — И ведь совсем еще молодой парень. Сколько ему было?
— Двадцать шесть лет, — сухо ответил Георгий.
Почему-то главный редактор сразу произвел на
него отрицательное впечатление. Уж слишком он суетился. Или известие о Диминой смерти настолько выбило Георгия из колеи, что он сейчас всех и каждого готов подозревать в чем угодно.
— В ужасном мире мы живем, — продолжал сокрушаться редактор. — Надеюсь, убийцу поймали?
— Поймали, но я подозреваю, что поймали не того.
— А что он сам говорит?
— Он уже ничего не говорит. Он скоропостижно скончался в тюрьме от передозировки.
— Эти наркоманы, — опять покачал головой редактор. — Они ведь и мать родную не пожалеют.
— Вы не могли бы мне поподробней рассказать, в чем заключалась суть Диминого расследования, — попросил Виноградов. — Кое-что он мне говорил, но только в самых общих чертах. Я думаю, что его убили именно из-за этого.
— Боюсь, что ничем не могу вам помочь, — развел руками Полосов. — Это конфиденциальная информация, и я боюсь, что люди, заказавшие это расследование, не обрадуются привлечению посторонних лиц. К тому же вы сами сказали, что дело прекращено.
— Разве я говорил, что дело закрыто?
— Ну вы же сказали, что убийца пойман. А насколько мне известно, в таких случаях дела прекращают.
— Да, пожалуй, вы правы. — Виноградов встал со стула. — Спасибо, что уделили мне время.
— Ну что вы, что вы. — Полосов тоже поднялся. — Такая трагедия.
На улицу Георгий вынес какое-то гадкое ощущение. Федор Никитич Полосов ему определенно не понравился.
«Скользкий человек, — подумал Виноградов. — Как он там сказал про наркоманов, мать родную не пожалеют? В таком случае у вас, уважаемый Федор Никитич, все задатки наркомана».
Для того чтобы попасть на прием к заместителю начальника ГУВД Москвы Цезарю Аркадьевичу Матвееву, Виноградову пришлось почти полтора часа просидеть в приемной, ожидая, пока большой милицейский начальник освободится.
Впрочем, сам Цезарь Аркадьевич принял Георгия весьма радушно.
— Знаменательный момент, — провозгласил он, не поднимаясь при этом из своего просторного кресла. — Теория встречается с практикой. Чем обязан знакомству?
Беседа начиналась столь непринужденно, как будто и не сидел Георгий в приемной полтора часа, хотя ему и было назначено на определенное время. Что же тут поделаешь? Хозяин, как говорится, барин.
Выслушав Виноградова, Цезарь Аркадьевич нахмурился:
— Так вы считаете, что расследование было проведено с нарушениями?
— Я считаю, что никакого расследования вообще не было, — отрезал Виноградов и пристально посмотрел на Матвеева. — Оперативники просто схватили первого попавшегося и навесили на него это убийство. Хотя совершенно очевидно, что убийство Дмитрия Корякина носит заказной характер.
— А что дает вам основания так считать? — спросил Матвеев, делая в своем блокноте какие-то пометки. — И, простите меня бога ради, можно еще раз ваше имя-отчество?
