что тебе указывает дух.
Результаты такого метода перепросмотра поразили меня во многих отношениях. Удивительным было то, как я, успокоив ум, следовал затем совершенно независимой от моей воли силе, которая внезапно погружала меня в чрезвычайно детальное вспоминание какого-то незначительного события из моей жизни. Но еще удивительнее, что в итоге я получил весьма упорядоченную конфигурацию событий. То, что, по моему мнению, должно было быть хаотичным, оказалось чрезвычайно эффективным.
Я спросил дона Хуана, почему он ни разу не предложил мне этот метод прежде. Он ответил, что существует два основных уровня перепросмотра; первый из них характеризуется формальностью и жесткостью, второй – подвижностью внимания.
У меня не было даже отдаленного представления о том, насколько нынешний перепросмотр будет отличаться от предыдущих опытов. Способность концентрироваться, выработанная благодаря практике сновидения, позволила мне проникнуть в свою жизнь так глубоко, как никогда ранее я и представить не мог. Мне потребовалось больше года, чтобы просмотреть и пережить еще раз все, связанное с моей предыдущей жизнью. В итоге я вынужден был согласиться с доном Хуаном: в ранее недоступных глубинах моего ума были сокрыты залежи эмоций, заряженных отрицательной энергией.
В результате второго периода вспоминания я обрел новое для меня, более спокойное отношение к жизни. И стоило только вернуться к практике сновидения, как в тот же день мне приснилось, что я вижу себя спящим. Я повернулся и смело вышел из комнаты, с трудом спустившись по пролету лестницы на улицу.
Я был воодушевлен тем, что сделал, и поспешил сообщить об этом дону Хуану. К моему величайшему разочарованию, он сказал, что этот сон не относится к моей практике сновидения. Он утверждал, что я не вышел на улицу в своем энергетическом теле, потому что, если бы это было так, ощущение спуска по лестнице было бы другим.
– О каком ощущении ты говоришь, дон Хуан? – спросил я с неподдельным любопытством.
– Ты должен найти для себя какой-нибудь надежный признак, по которому ты мог бы узнавать, действительно ли ты видишь свое тело спящим, – сказал он вместо ответа на мой вопрос. – Помни, ты должен находиться в своей настоящей комнате и видеть свое настоящее тело. Если это не так, то ты просто видишь обычный сон. В этом ты можешь убедиться, наблюдая в нем детали, которых нет в обычной жизни, или изменяя его по своему усмотрению.
Я настаивал на том, чтобы он рассказал мне больше о том надежном признаке, который он упомянул, но он перебил меня.
– Найди возможность подтвердить то, что ты реально смотришь на себя, – сказал он.
– Можешь ли ты подсказать мне, что могло бы быть таким надежным признаком? – настаивал я.
– Используй свои собственные представления. Мы подходим к концу нашего общения. Очень скоро ты останешься один.
Затем он сменил тему разговора, а я ощутил чувство собственной неполноценности. Я был не в состоянии понять, что он имел в виду, когда говорил о надежном признаке, и не знал, что мне предстояло делать.
В следующий раз, когда я во сне увидел себя спящим, вместо того, чтобы покинуть комнату и спускаться по лестнице или проснуться с криком, я долгое время оставался неотрывно привязанным к тому месту, откуда я смотрел. Без волнения и страха я наблюдал детали своего сна. Тут я заметил, что сплю, одетый в белую футболку, которая была разорвана на плече. Я попытался подойти ближе и рассмотреть прореху, но движение оказалось для меня невозможным. Фактически я представлял собой воплощенный вес.
Не зная, что делать дальше, я сразу же сильно смутился. Я попытался изменить сон, но какая-то незнакомая сила продолжала удерживать меня рассматривающим свое спящее тело.
Будучи полностью вовлеченным в свое смятение, я услышал, как эмиссар сновидения сказал, что неспособность контролировать свои движения пугает меня потому, что теперь мне придется и дальше заниматься перепросмотром. Голос эмиссара и то, что он сказал, совсем не удивили меня. Я никогда еще так живо и так ужасно не переживал свою неспособность двигаться. Однако я не сдался этому страху. Я исследовал его и понял, что это был не психологический страх, а физическое ощущение беспомощности, отчаяния и раздражения. Меня больше всего беспокоило то, что я не был способен двинуться с места. Мое раздражение возрастало по мере того, как я убеждался, что нечто внутри грубо удерживает меня. Усилия, которые я прилагал, чтобы пошевелить руками или ногами, были такими громадными и решительными, что я вдруг действительно увидел, что одна из моих ног на кровати дернулась, как при ударе.
После этого мое сознание оказалось втянутым в мое вялое спящее тело, и я проснулся так внезапно, что прошло более получаса, прежде чем я успокоился. Мое сердце билось совершенно беспорядочно. Меня трясло, и отдельные мышцы ног неконтролируемо сокращались. Я ощущал такое сильное переохлаждение тела, что мне потребовались одеяла и грелки, чтобы согреться.
Естественно, я незамедлительно отправился в Мексику, чтобы спросить у дона Хуана совета по поводу этого паралича и в связи с тем, что я в действительности был одет тогда в белую футболку с дыркой на плече, то есть я на самом деле видел себя спящим. Кроме того, я очень испугался своего странного переохлаждения.
Он не был настроен обсуждать мое состояние. Все, что мне удалось выдавить из него, было одно едкое замечание.
– Ты все драматизируешь, – сказал он категорически. – Хотя, конечно же, ты видел себя спящим. Твое затруднение в том, что ты разнервничался, ведь до этого твое энергетическое тело никогда не было цельным при полном сознании. Если когда-нибудь ты снова будешь нервничать и мерзнуть, сиди себе и не дергайся. Это восстановит температуру твоего тела в один миг и без всякой суеты.
Я чувствовал себя слегка обиженным его грубостью. Однако совет оказался эффективным. В следующий раз, когда я испугался, я расслабился и вернулся в нормальное состояние через несколько минут, делая то, что он сказал. Поступая таким образом, я обнаружил, что, если я не волнуюсь и контролирую свое раздражение, паника не охватывает меня. Контроль над собой не помог мне двигаться, но он определенно дал мне глубокое чувство спокойствия и безмятежности.
После нескольких месяцев тщетных попыток начать передвигаться я обратился к дону Хуану снова, и даже не столько за советом, сколько потому, что решил признать свое поражение. Я столкнулся с непреодолимым препятствием и знал с неоспоримой ясностью, что потерпел неудачу.
– Сновидящий должен обладать хорошим воображением, – сказал дон Хуан с ехидной усмешкой. – А твое воображение никуда не годится. Я не советовал тебе использовать
