седеть мужчина. – Две «кобры» бок о бок ползли на нас, а за ними шла пехота. Страшно было, и все же мы ввязались в бой, и пошла потеха. Толик пальнул из разового гранатомета в «кобру», но промазал. Снаряд пролетел между двумя БТРами, и они в свою очередь стали палить в нас из своих автоматических гранатометов. Поднялась пыль от взрывов, а когда она рассеялась, я увидел Толика, лицо у него было в крови – потом я уже узнал, что осколки попали ему в лоб и бедро, – прихрамывая, он рванул к бойцу со снайперской винтовкой, вырвал его оружие и стал стрелять в пехотинцев. Несколько вражеских солдат тут же упали на дорогу, потом мы еще наддали и остановили наступление.
Я представил себе эту картину и подумал, что обязательно напишу об этом рассказ, а начинающий седеть мужчина попросил таксиста остановиться перед тоннелем. Тот притормозил, и начинающий седеть мужчина взял его сзади за шею и с силой ткнул мордой об руль, потом еще и еще, пока гнида шофер не стал молить о пощаде.
– Ты, конечно, президент в своей машине, – сказал начинающий седеть мужчина. – Но мы заплатили тебе, и за наши деньги ты должен везти нас куда мы хотим, а не куда тебе надо.
Таксист, всхлипывая, стал разворачивать иномарку, но он, видно, с перепугу забыл, что нам с седым ветераном надо совсем в другую сторону.
Дважды воскресший
В нашем городе живет человек, которому во время войны пуля попала в висок и выскочила из щеки. Его сочли мертвым, отнесли в морг и хотели сунуть в холодильник, но, к счастью для него, камеры все оказались набиты трупами, и человека с простреленной головой положили на пол и накрыли простынкой. Он провалялся в мертвецкой до утра, пока не очнулся и не стал стонать. И медики услышали его и спасли. С тех пор прошло двадцать пять лет, и человек этот жив, и слава богу! Пройти через такое, остаться в здравом уме, бухать, шутить и смеяться сможет далеко не каждый. Я планировал встретиться с ним следующей весной, чтоб добазариться на право написать его историю. Ну а пока что впереди меня ждала долгая московская зима, и я начал утепляться. Купил пуховик – моя старая куртка никуда уже не годилась. Понятное дело, я человек южный, и меня не спасали от холода ни мои толстые, с начесом подштанники, ни шерстяной под новым пуховиком свитер, поэтому я редко выходил на улицу. Все больше торчал за компом, и однажды в фейсбуке случайно наткнулся на инфу и узнал, что мой друг Рябой в тяжелом состоянии попал в больницу. Я тут же позвонил ему и услышал, что абонент временно недоступен. Тогда я написал в Фейсбуке Бесе. Тот был в курсе дел и сообщил: у Рябого трижды остановилось сердце, но ты не переживай, он уже выкарабкался. На душе немного прояснилось, и все же я не оставлял попыток и через неделю дозвонился до Рябого, поздравил с возвращением с того света и попросил его написать, что с ним случилось. Он сказал окей, и через неделю я получил от него письмо. Но прежде я скажу про своего друга два слова. Рябой был из семьи богатырей, его отец Иван построил дом из камней, которые тащил с берега Лиахвы. Люди, не знавшие родителя Рябого, не верили, что такие глыбы может поднимать простой смертный. Однако при виде Ивана никто уже не сомневался в том, что этот могучий старик мог построить дом не в два жалких этажа, а в целых три. Рябой сам тоже обладал незаурядной физической силой, он сгибал монеты, ломал ржавые подковы, еще он был весельчак, и очень любил поесть и выпить, и к своим пятидесяти располнел.
Я открыл файл с письмом и стал читать, Рябой писал о себе в третьем лице, и у него здорово получалось…
Рябой решил заняться физкультурой, чтобы убрать выпирающее пузо. По утрам он стал рано вставать, бегал, качал пресс, подтягивался на турнике и так далее. Через неделю после тренировок у него стало болеть в груди. Сначала он подумал, что растянул мышцу, но однажды ночью Рябой проснулся от жуткой боли, однако скорую вызывать не стал, дождался утра и поплелся в поликлинику. У входа он встретил своего друга и дальнего родственника Джакича. Тот стоял у края тротуара напротив ступенек, смотрел на свою новую машину и курил.
– Хорошо, что я тебя застал, – улыбнулся Рябой. – Ты-то мне и нужен.
– У тебя губы синие, – сказал Джакич. – Ты виноград, что ли, ел?
– С губами все в порядке, – сказал Рябой. – Но грудь болит так, будто я внутри мышцу порвал.
Джакич бросил недокуренную сигарету, затушил ногой и, резко повернувшись, бросил:
– Давай-ка сделаем тебе кардиограмму.
В кабинете ЭКГ врач-кардиолог расшифровала длинную ленту с непонятными кривыми линиями и бросила испуганный взгляд на своего улыбающегося пациента. Тот как раз встал с кушетки и застегивал пуговицы на рубашке. А Джакич как вошел в кабинет ЭКГ, так и остался стоять у двери, весь погрузившись в свои мысли.
– Вы пришли сюда сами? – спросила кардиолог Рябого с дрожью в голосе.
– Конечно, сам, а что?
– Вы бы лучше прилегли. Вам нужно срочно в реанимацию, сейчас я вызову скорую.
– Какая реанимация? – удивился Рябой, он уже собрался идти домой, и реанимация не входила в его планы. Он никогда ничем не болел и больше верил в физические упражнения, к тому же, как только молодая аппетитная медсестра убрала с его мохнатого тучного тела присоски, боль чудесным образом прошла. – Да все в порядке, – говорил Рябой, – неделю назад я прыгнул на турник не разогревшись и, похоже, растянул мышцу. Я в отличной форме, могу десять раз подтянуться, хотите посмотреть? – Рябой поискал глазами перекладину.
– Не надо скорую, – сказал Джакич, очнувшись. Он взял у врача кардиограмму. – Я его сам отвезу в реанимацию…
На этом месте история Рябого обрывалась. Пришлось снова звонить ему:
– Алло, привет! Как здоровье?
– Да, нормально все, вот пью виски собственного изготовления.
– Пишешь ты классно, но ты прислал мне только половину истории, расскажи на словах, как было дальше.
– С какого места?
– Джакич отвез тебя в больницу.
– Ах да, там очень смешно вышло, вместо меня на каталку уложили самого Джакича, он ведь умеет уходить в себя, и очень глубоко, и пофиг, что вокруг творится, а я стою, улыбаюсь. Врач заметил мою ухмылку и говорит: твой друг умирает, а ты смеешься,
