потолка эхом:
– Убийца моих сестер и братьев, подойди ближе! Я пробудилась сегодня под кровавой луной ради мести. Твоя смерть не утолит мою печаль, но станет началом возмездия, которое я учиню над всей деревней, и особенно над твоей семьей. Хватайте его! Ведите ко мне! Я, королева вампиров Готенруга, явилась за твоей жалкой жизнью, человечек. Можешь подойти сам, но твои страдания не станут меньше. За каждую убитую тобой летучую мышь заплатишь болью.
Эсмина взмахнула руками и открыла рот пошире, чтобы свет, прыгающий по влажным стенам пещеры от факела в трясущихся руках Олега, выхватил из темноты ее выросшие клыки. Как же она хотела крови! Голод, терзавший ее весь день, не позволил голосу звучать фальшиво. Впрочем, кажется, Эсмина перестаралась. Она еще планировала обрушить на человека всю стаю летучих мышей, которых заставила одновременно проснуться, но радикальных мер не понадобилось.
Сначала Эсмина почувствовала запах. Ей приходилось нюхать много разного зловония, но такой отвратительной вони она не встречала давно. Потом послышался звук, а затем Олег побежал, роняя из штанин отвратительные лужицы. Мортулус постикус с гомоном сорвались с мест, а за ними побежала и Эсмина, стараясь не наступить на то, что стало следствием человеческого страха. Она слышала, что люди способны на такое от сильного испуга, но наблюдать пришлось впервые.
За пределами пещеры Олег помчался в одну сторону, а Эсмина с мышами рванули в другую, потому что брезгливость – неотъемлемая черта вампирской натуры. Какое-то время она еще плутала по лесу, не в силах заставить себя повернуть к деревне, откуда, как ей казалось, все еще воняло, но, взяв себя в руки и попрощавшись с мортулусами (которым посоветовала все же переселиться в другую пещеру – на всякий случай), Эсмина направилась к дому Олега.
Застала она странную сцену. Хозяин двора, как был, в грязных штанах, отвязывал лошадь и ругал на чем свет стоит рыдающую жену, которая совала ему плачущего младенца.
– Ради него останься! – причитала она. – Как же мы теперь сами? На кого бросаешь?
– Заткнись, дура! – крикнул на нее Олег. – Не до тебя сейчас! Где эта чертова шкатулка?!
В ярости он вытащил кроличью клетку из общего ряда и принялся вытряхивать из нее сено. Шкатулка, наконец, выпала к ногам. Эсмина точно помнила, что обратно ящик она не клала, значит, на место его вернул Вадик. К счастью, парень оказался неглупым. Он прятался за углом сарая, а из его кармана торчала пачка бумажных денег. Решив помочь ему в последний раз, Эсмина зашла за угол дома, откуда видеть ее мог только Олег, как раз стоявший лицом в ту сторону, и немного поскребла по бревнам когтями. Мужчина поднял глаза и в ужасе увидел те же клыки и горящий красный взгляд, что и в пещере.
– Я найду тебя везде! – прошептала Эсмина, уверенная, что он ее услышит.
Ее и правда услышали, потому что Олег взвизгнул и, бросив пустую шкатулку в заплечный мешок, вскочил на коня, тут же пустив его в галоп. Только пыль заклубилась по дороге в первых лучах восходящего солнца. Вампирша поспешила спрятаться за угол и потянулась. Нет, стара она уже для таких приключений. Все-таки сто лет… Вторая ночь без сна давалась тяжело.
– Не плачь, мама, все будет хорошо, я вас не брошу! – послышался голос Вадика.
Выглянув, Эсмина увидела людей, крепко обнимающих друг друга.
В сердце кольнуло печалью и завистью, но разболеться оно не успело.
– Где тебя черти носили? – раздался сердитый шепот Доминика Пятого, а в следующий миг на плечи Эсмины легла теплая меховая накидка. Будто она могла чувствовать утренний холод зарождающегося дня.
– Эни, – мягко прочирикала Уилли, обнимая ее за колени.
Даже ругаться на Ника в такой момент не захотелось. Впрочем, она всегда успеет это сделать. У них еще есть время. Эсмина на это надеялась.
– Леон сказал, что ты здесь, – произнес Ник. – И, чтобы я его не убил, подарил нам свою карету. Я могу тебе все объяснить.
– Позже, – шепнула ему Эсмина и улыбнулась.
Волшебное чувство, разлившееся по телу, было необъяснимо. Кажется, она поверила, что у нее тоже есть семья. И пусть судьба подарила ей время только до Готенружского замка, Эсмина постарается насладиться каждым мгновением.
Глава 10
Гайдахан, дочь Гохра
Леон Карро щедро подарил им добротный экипаж, запряженный аж шестериком лошадей. Вот до какой степени он боялся драки с тем, кого называл лучшим другом. А может, Эсмина просто чего-то о Нике Пятом не знала, хорошо известного тем, кто с ним общался и кто предпочитал не доводить с ним дело до ссоры.
О событиях в замке колдуна они больше не вспоминали. Будто безмолвно договорились лелеять те дни, что у них остались. Или Эсмина снова что-то себе придумала…
До деревни оборотней, где хранился последний ключ, они добрались к вечеру следующего дня. Пришли бы раньше, но по дороге Уилли заснула, и Ник настоял на привале. Глядя, как он заботливо устраивает девочку в тени раскидистого дуба, Эсмина невольно задумалась о том, какой жизнью жил этот человек до того, как продал душу Темному Хозяину. У чернокнижников семьи не бывает, но у всех нечистых имеется эта точка отсчета, которая называется «до того как»…
Не заметив, что она на него смотрит, колдун погладил уснувшую Уилли по голове, заботливо поправил выбившуюся прядку, снял башмачки. Ник сидел к вампирше спиной, но жест, когда он резко провел ладонью по глазам, показался Эсмине подозрительным. Чернокнижники редко бывают сентиментальными. Что-то с этим Ником Пятым не так. Впрочем, подобное можно сказать о каждом из их компании. У кота нет хвоста, у Уилли – будущего, Ник же с Эсминой не имели души, а у нее еще и сердца, похоже, нет…
Багряные лучи заходящего солнца и рдеющие разводы по всему небу обещали ветреный день, но пока в долине, куда они вышли из леса, царило затишье. Если бы Эсмина не знала, к кому они идут в гости, то подумала бы, что перед ними – уютное поселение пасечников и любителей малины. Поля с ароматными кустами начинались от леса и заканчивались у деревянных домиков, рассыпавшихся по зеленым холмам. Крыши у строений были соломенные, да и все указывало, что жилье временное. Тут и там виднелись оградки с ульями внутри. Своих пчел хозяева охраняли. Слева, в зарослях ежевики, журчала река. Там же виднелись крыши сараев и мельницы.
У малины и возле ульев копошились люди, в основном дети и молодые женщины. А
