на этой версии.
Дорога привела меня в портовую зону. Дойдя до южной пристани, я сбросил мешок перед трапом стоящей у причала моторной лодки.
– Пришел, – встретивший меня наемник выглядел не особо довольным. До последнего надеялся, что я не появлюсь. Звали его Слай и имел он звероподобную фигуру человека способного на жестокость.
За последнее время, кроме подготовки к ликвидации целей, я успел хорошо подкачаться. Похудел, слегка вытянулся, лицо заострилось, стало резким, от прежней одутловатости не осталось и следа. До прежних кондиций еще конечно далеко, но был уже базис на который не стыдно опереться.
Именно изменения во внешности позволили мне рассчитывать на место в поредевшей команде охраны грузового танкера, идущего через Уолфиш-Бей транзитом. Набор шел через сеть и касался исключительно обладателей законного регистра наемника.
Слай нанял меня, хотя и был не слишком доволен. Какие-то звериным чутьем он почувствовал жестокую волю, скрывающуюся за внешностью обычного паренька. Что если вдруг что случится я без колебаний перережу ему или кому-то другому глотку и спокойно продолжу свой путь. И эта несовместимость с внешностью едва достигшего совершеннолетия паренька вызывала у него озабоченность. Не пугала, нет, иначе он бы меня не взял на борт, а являлась источником настороженности.
Кивнув, я поднялся по сходням на катер, оглянулся на растревоженный город и хмыкнул. Полностью удовлетворенный от хорошо выполненной работы, я принялся насвистывать веселый мотивчик, параллельно устраивая свое единственное достояние в виде рюкзака под металлической лавкой.
Все это время Слай угрюмо наблюдал за мной, пару раз он бросил быстрые взгляды в сторону гудящего от воя полицейских сирен Уолфиш-Бей. Секунду о чем-то подумал, но потом махнул рукой и скомандовал стоящему за штурвалом матросу:
– Отчаливаем.
Я откинулся на спинку и прикрыл глаза. Все получилось, как нельзя лучше.
Глава 23
Шаг. Переход. Смена стойки. Блок. Скольжение в сторону. Уход от удара. И быстрая контратака.
Противник легко смещается в сторону, удерживая дистанцию, не позволяя войти в ближний клинч. Длинна рук позволяет ему контролировать ситуацию и играть по своим правилам, не давая возможности воспользоваться преимуществом в быстроте.
Я делаю шаг назад, по губам скользит насмешливая кривая ухмылка.
– Что, так и будешь бегать от меня? – я намеренно провоцирую на ошибку. Насмешка от сопляка, у кого молоко на губах не обсохло, должно взбесить матерого пса войны. Но соперник больше не попадается на эту уловку, ответив не менее насмешливой ухмылкой.
Засранец. Я окидываю оценивающим взглядом плотную сухопарую фигуру в широких штанах оливкового цвета с боковыми карманам и черной футболке – типичная одежда наемников. В скорости реакции противник проигрывал, но благодаря незнакомой технике, ему удавалось уже не раз если не одержать победу, то свести схватку к ничьей.
– Ладно, если не против, то на сегодня закончили, – я махнул рукой, прекращая спарринг.
По лицу наемника пробежала улыбка.
– Ты сегодня не очень старался, Тим, – заметил он.
Я легко кивнул. Взгляд сам скользнул к застывшему в зените раскаленному шару солнца. Местная жара когда-нибудь доконает. Самое обидное, что это не моя личная непереносимость экваториального зноя, а слабость организма Тимофея Мещерского, так и не привыкшего к местному климату.
В свое время мне пришлось много, где побывать и погодные условия не слишком меня беспокоили. Зато золотой мальчик не так часто путешествовал и плохо акклиматизировался к незнакомым широтам.
– Пометаем ножи? – предложил наемник.
Я покачал головой.
– Чуть позже. Хочу еще пробежаться.
Солдат удачи засмеялся, на смуглом лице мелькнул жемчуг белоснежных зубов.
– Не свались за борт от солнечного удара, Тим, – он хлопнул меня по плечу и быстрым шагом направился к двери с лестницей на средние палубы, где располагались основные помещения.
Его звали Мигель и он был единственный кроме меня из команды Слая, кто каждый день тренировался на верхней палубе. Остальные предпочитали проводить время куда более рационально с их точки зрения, попивая холодное пиво в тенечке и пялясь в телевизор с очередным кровавым шоу с полуголыми девицами, пытавшимся заработать рискуя собственной жизнью – самое популярное времяпрепровождение на всей территории Южного полушария.
Пару раз взмахнув руками и обвязав вокруг головы футболку (а то и правда напечет и грохнусь вниз, с учетом высоты контейнеровоза, падение будет все равно что с высотного дома, и вода тут плохо поможет, сыграв роль обычного асфальта), я соскользнул по другой лестнице вниз и побежал вдоль борта бодрой рысцой.
Левая рука болела, как и правое предплечье, пару раз Мигелю удалось меня крепко достать в поединке. Несмотря на то, что молодой наемник был слегка заносчив и посматривал на всех свысока (фундаментом для подобного поведения являлось утверждение, что его отец был неким благородным идальго с даром магии смерти), он являлся отличным бойцом.
Кажется, именно вера в свое происхождение заставляла его каждый день в отличие от прочих подниматься наверх, упорно тренироваться и совершенствовать свои навыки. Мечтал, что однажды отец явится за потерянным сыном и подарит свою фамилию.
Своими упорными тренировками Мигель хотел показать достоин столь великой чести, что не посрамит, что является воином, готовым продолжить славный путь благородной семьи.
Этому, естественно, никогда не бывать. По очень простой причине: у Мигеля отсутствовали какие-либо магические способности. А без этого, даже если он действительно бастард какого-то загулявшего испанского дона, дорога в род, а тем более в полноценный колдовской клан, ему закрыта навсегда.
Разве что в качестве обычного кланового солдата или слуги из дальнего круга, на что Мигель вряд ли пойдет, ведь он считал себя по происхождению выше обычного человека.
Смешно, но кажется именно эта его уверенность в своем благородном папаше в какой-то мере сблизила нас. Он узнал, что Тимофей Мещерский относился к аристократичному классу, и обладал пусть и слабеньким, но даром, и вообще, имел за спиной целую галерею благородных предков.
Почему-то способность человека проследить пусть своих предков на несколько поколений назад в генеалогическом древе вызывало у парнишки священный трепет на уровне благоговения. Сам он таким похвастать не мог и поэтому преклонялся перед теми, кто знал имена своих пра-пра-прадедов и полностью цитировал все значимые вехи истории своей семьи.
Глупость полная на мой взгляд. Но чем бы дитя не тешилось. В конце концов подобное увлечение вполне безобидно. У каждого свои комплексы и способы от их избавления. Ну или как в случае с Мигелем – погружения в них еще больше, выдумывая себе отца аристократа.
В любом случае, дрался он неплохо, и уже научил меня паре незнакомых приемов и одной уловке, позволяющей быстро сбить
