усмешка.
— Это все ваш искусственный интеллект написал? — спросил он, сложив перед собой руки. После этого он хотя бы немного снова стал похож на полицейского, а не на мальчика для битья.
Тимофей и Варвара молчали.
— Олег Антонов — не убийца. Юров ничего не найдет. Все совпадения — просто совпадения. Бездушные алгоритмы, как я погляжу, чертовски хороши, но их ошибка в том, что они преподносят самый вероятный сценарий, как единственно верный. Если бы вы видели моего брата, вы бы поняли, что ваш так называемый «ИИ» (Антонов изобразил руками кавычки) просто водит вас за нос.
— Сергей Викторович, ты сейчас за две минуты не сказал абсолютно ничего. Я бы показала тебе список «достопримечательностей», которые у нас есть на базе исследования всех возможных данных, включая моделирование психологических портретов, и ты бы понял, что сейчас лучше говорить правду либо не говорить ничего. Потому что в данный момент мы с тобой не летучку проводим, а, возможно, пытаемся тебя спасти. Потому что твоего брата не спасет ничто. Расскажи, что знаешь, только начистоту.
Акула и лис
— Мы с ним подрались, потому что он давно копит на меня обиду. Нам обоим не повезло: у нас отец скотина. Но мне повезло больше: у меня хотя бы нормальная мать. А у него, если послушать, была отмороженная алкоголичка, которая не только ничего не дала ему по жизни, но, скорее, отобрала все, что можно. Она недавно умерла. Вернее, десять лет назад, то есть — давно. Она его не воспитывала, он шатался по улицам и связался в какой-то момент с клубной тусовкой. Думаете, я не подумал о нем сразу же, как только начал сопоставлять детали? Тот же самый отъезд на несколько лет, который совпал с паузой в преступлениях? Я это все знал задолго до вашего искусственного интеллекта, но также я знал, что никакого отношения к преступлениям он не имеет. В Праге он пробовал устроить свою жизнь, потому что понял для себя — в России ему это сделать не удастся. Женился, потом развелся. Когда развелся — понял, что придется возвращаться. Это сломило его. Он попробовал вернуться к старым товарищам — кое-как это получилось. Юров, или кто там едет сейчас с ордером к нему на квартиру, ничего не найдет. Максимум следы наркотиков. Я ездил к нему, чтобы предупредить, — вы обязательно заявитесь по его душу, потому что шило в мешке не утаишь, и вы со своими методиками быстро выйдете на его след. Пусть не попадется хотя бы на наркоте. Про наркоту — это слова и предположения. Мне просто было важно, чтобы он не делал сейчас никаких глупостей, потому что делать их он мастак. Но глупости — это не убийства. Избить своего брата за нравоучения он может, а вот убить человека — нет. Вы же сами знаете, что тот, кто бьет, не умеет хладнокровно лишать жизни. Тимофей, ты же это должен понимать?
Тимофей молчал.
— Я не знаю, — продолжал Антонов, — что именно накопал ваш искусственный интеллект, но отдаю отчет, что, с формальной точки зрения, мой брат подходит под персонаж, который нам нужен. Он бывал и в этих клубах, и мне даже известно о его заказах в Яндекс-такси, которые при желании можно сопоставить с местами преступлений. Например, одна поездка началась в двух километрах от места, где нашли одну из жертв. Проблема в том, что он был пьян настолько, что даже таксист его запомнил. Не мог открыть дверь, чтобы сесть в машину, а когда добрались до дома, не смог открыть дверь, чтобы выйти. К тому же в то утро он был не один, а с подружкой, с которой несколько раз то сходился, то расходился, и в то самое утро она потрепала ему нервы. И в том месте они оказались по одной причине: эта девка, которая ничего, кроме хаоса, в его жизнь не привнесла, живет именно там. Они приехали к ней (впервые она пригласила его к себе домой, представляете!), а она легла спать. Никакой романтики. Олег был взбешен, потому что наверняка из-за препаратов тестостерона состояние у него было, как у бешеного пони. Поэтому он накатил еще и поехал домой. Думаете, я не проверял эти факты? Их нет в деле по одной простой причине: я знаю, как ему тяжело было в жизни и насколько тяжело ему сейчас с ней справляться, а все это расследование порушит его окончательно. Что-нибудь да вскроется. А к разговору этому я был готов. Я же понимал, что ты, Варвара, не отступишься, и вы там со своими алгоритмами разнесете полпланеты, лишь бы только компьютер смог вывести формулу, которая покажет вам — вот он, злодей. Брат Антонов. Давайте обоих сожрем. Одного за убийства, а другого за укрывательство. Только ваша совесть не будет чиста, потому что компьютер — это компьютер, а жизнь — это жизнь.
— Сергей Викторович, — Варвара слушала внимательно, но по ее лицу не было понятно: верит она или нет. Скорее всего, нет, — а ты проверял слова своего брата?
— Варя, разумеется. И девку его видел. Больная на душу. Ему везет на таких. И почему-то виноват в этом я — и за это получаю по морде. Мол, я Богом поцелован, что жену имею, а его черти на карусели катают. Я приехал к нему и сказал: «Олег, ты сейчас будешь в полной заднице, если не успокоишься. На тебя есть это, это и это. Найдут что-то в доме из запрещенного — полетишь не в Прагу, а на задворки мира. А заодно с легкой руки станешь подозреваемым в том, чего не делал». Потому что я, как и вы, понимаю, что доказательств невиновности у него нет. И он уже нападал на женщин и обвинялся в том, что чуть не придушил одну, а другую, возможно, изнасиловал. Короче, я сказал ему: «У тебя, считай, билеты в Сибирь. Поэтому веди себя нормально, а я помогу, чтобы общение с тобой со стороны полиции не превратилось в беззаконие». Я же знаю, как вы начнете работать. Вам же наплевать, что это мой брат: ваши алгоритмы все уже решили. Раз душил, раз был в Праге, раз организовывал вечеринки, раз шатался по Москве после вечеринок, значит, он и маньяк. Только маньяками не становятся —
