Жаль ее. Безумно жаль. Но страх за дочь сильнее.
Снежана может быть опасна. Позже я подумаю, как помочь ей, поищу специалистов. Но сейчас… Когда наверху в детской находится Аля…
Я принимаю единственно правильное решение.
— Убирайся, — цежу я и отстраняюсь от Снежаны. — Охрана выведет тебя и больше не впустит в этот дом. Рискнешь похитить Алю — и я отправлю тебя за решетку.
Я не силен в психологии. И не знаю, как общаться с безумцами. Поэтому выбираю простой и привычный путь угроз.
Подхожу к входной двери и распахиваю ее, собираясь выпроводить Снежану.
Додумался же привести домой постороннюю женщину, не проверив ее предварительно! Еще и сам привязался к сумасшедшей. Отличный выбор!
— Алю, как и Риту, родила я! — кричит мне в спину Снежана. — И я докажу тебе это.
Ну, все, тушите свет. Устало прикрываю глаза. Тяжело видеть некогда нормальную женщину такой. Разбитой, отчаянной и неадекватной.
— Смотри! — приказывает она, приблизившись ко мне сзади.
Оглядываюсь — и перед лицом опять всплывает дисплей ее телефона. Только теперь на экране не липовый тест ДНК, а какой-то видеоролик. Хочу вырвать смартфон из рук Снежаны, вышвырнуть его за порог, а следом и ее саму выгнать, но…
Всматриваюсь в запись. Долго, внимательно — и уже не могу оторваться. Даже не моргаю.
Машинально толкаю дверь, закрывая ее. При этом не отвлекаюсь от происходящего на видео.
Безумие заразно и, как бешенство, через слюну передалось? Какого черта у меня в глазах двоится?
Похожие комбинезоны, одинаковые лица, звонкий детский смех. По площадке носятся две абсолютно идентичные… Али.
Глава 25
Снежана
Руки дрожат, но продолжают сжимать телефон. Видео, которое сейчас смотрит Вадим, — это наглядное доказательство моих слов и единственный шанс достучаться до него. После всего, что мы наговорили друг другу.
Постепенно остывая, я лишь сейчас четко осознаю, что не должна была грозить Шторму судом, не разобравшись и… не подготовившись.
Мне нужно было просто уйти сразу же после того, как я отнесла Алю в детскую. Но…
Неожиданный поцелуй. Безапелляционное: «Переезжайте ко мне», словно все решено, а мое дело — выполнить приказ. Пугающая уверенность Шторма в своей власти. Он даже развод без ведома жены оформил. Выбросил ее из жизни, наверняка оставив ни с чем. Не знаю, что произошло у них, но вижу главное: Вадим не разбирается! Он режет, рвет и избавляется от того, что ему вдруг показалось лишним. Стоять на его пути — это как выйти на середину оживленной трассы в час пик. Снесет и размажет по асфальту.
Я испугалась. И мой страх сыграл против меня. Убил здравый смысл и осторожность. Я могла навсегда потерять Алю сегодня — и от этой мысли все внутри сжимается в тугой ком.
Но что самое жуткое, опасность сохраняется до сих пор.
Впиваюсь взглядом в лицо Вадима, изучаю его, пытаясь предугадать реакцию. Не знаю, какая буря происходит у него внутри, но я впервые вижу такой спектр эмоций. Неконтролируемая ярость, которая несколько секунд назад была адресована мне, сменяется растерянностью. И с каждым новым кадром Шторм будто ломается.
Удивление, отрицание, гнев, горечь и… боль. Последняя настолько реальна, что вырывается наружу и окутывает нас обоих.
Мне кажется, я вместе с ним чувствую каждый ее оттенок. Я ведь пережила худшее.
— Как? — хрипло выжимает из себя Вадим, но не может произнести больше ни слова.
Я окончательно убеждаюсь в том, что он ничего не знал. И главное, не участвовал в этом чудовищном преступлении. Для Шторма я — неадекватная женщина, что покушается на ЕГО дочь. И я понимаю его агрессию. Сама придушить его хотела за ребенка.
Как нам вернуть доверие друг друга? И что делать дальше?
Секунды кажутся вечностью. В полнейшей тишине слышны лишь детские голоса из динамика телефона, наше шумное, сбивчивое дыхание после ссоры и бешеный стук сердец.
Видео обрывается. Хрупкая нить между мной и Вадимом натягивается и рвется с треском. Шторм медленно переводит взгляд на меня.
Вот-вот приговор будет озвучен. И приведен в действие на месте, в чем я не сомневаюсь.
Приоткрываю рот, чтобы спокойно рассказать, что я узнала. Объяснить. Заставить Шторма поверить. И…
Телефон выскальзывает из ослабевших рук. Но я уже не слышу, как он бьется об пол.
Уши будто слоем ваты закладывает, горло парализует, сердце отзывается острой болью, кровь вскипает. Прижимаю руку к груди и не могу сделать вдох. Паника накатывает. Как же не вовремя! Но вопреки моей воле знакомое состояние подчиняет всю меня.
Мощная фигура Вадима расплывается перед глазами, превращаясь в огромное серое пятно. Не хватало еще потерять сознание на пороге его дома. Вдруг он просто вышвырнет меня за дверь и никогда больше не подпустит к Але?
Своими жуткими предположениями делаю себе только хуже. Кислорода катастрофически не хватает, а легкие отказываются работать. Смирившись с неизбежным, обмякаю и оседаю вниз.
Жду соприкосновения со спасительной прохладой паркета, но оказываюсь в крепких мужских объятиях. Я все еще слаба и не могу твердо стоять на ногах, поэтому Вадим аккуратно опускает меня, придерживая за плечи, и сам садится рядом со мной прямо на пол.
— Дыши, Снежана, — уговаривает меня, обхватив щеки руками. — Сделай один глубокий вдох. Ну же! — нашептывает взволнованно. И даже сейчас умудряется приказывать.
Зато отвлекает меня немного от панической атаки, возвращает в реальность. Пытаюсь заново научиться дышать, но выходит рвано, часто и судорожно. Все еще балансирую между сознанием и обмороком. Хочу расплакаться, но и на это не способна. Эмоции изнутри разрывают, никак не могут выплеснуться и освободить меня.
— Снежинка, не пугай меня, — выпаливает Вадим непривычно ласково.
И вдруг целует меня. Опять. Но на этот раз аккуратно и нежно.
Я настолько ошеломлена и возмущена его наглостью, что паника отступает.
Вдох. Наконец-то. Наполняю легкие желанным воздухом. И мгновенно вспыхиваю.
— Прекрати, — сипло выдаю. Но оттолкнуть обнимающего меня мужчину не могу. Или не хочу.
Дышу глубже — и Вадим повторяет за мной, будто сам приступ пережил только что.
— Я читал, что нужно переключить внимание и отвлечь человека от паники, — пытается вернуть себе невозмутимость, но мы оба по-прежнему искрим. — Я отвлек, — ухмыляется, заставляя и меня слабо улыбнуться. — Тебе лучше? — обхватывает подбородок пальцами. — Прости, ладно? — добавляет тихо, но искренне. — Я не знал. Ничего не знал…
Внимательно смотрю на Вадима. Надеюсь, видео выполнило свою роль, и он не счел его за монтаж. Осознаю, что нужно пользоваться моментом, чтобы поговорить с утихнувшим Штормом, пока нас обоих не накрыло очередной волной.
