зажужжав, взлетел. Красная мигающая отметка превратилась в обычную синюю. Повисев пару секунд над нами, дрон отправился дальше по одному ему известному маршруту.
Тропа заканчивалась настоящим завалом из вековых деревьев. Граница зоны. Похоже, какое-то особо крупное дерево срезало под корень, и падая, великан повалил ещё несколько собратьев поменьше.
И от этого завала несло запах горячего крупного животного, а ещё — свежей крови. И Чарли вёл себя неспокойно, вертелся под ногами, поглядывая как раз в ту сторону. Я прижал указательный палец к губам, призывая Майю молчать, после чего сложил ладонь в кулак и чуть поднял его.
Майя замерла. Убедившись, что она меня поняла, я показал, куда смотреть. Она медленно повернулась. Видимо, тоже связала запахи с завалом.
В этот момент под завалом что-то шевельнулось, и вроде как всхрапнуло, негромко. Запахи усилились.
«Ты обойди справа, я слева», — приказал я жестами.
Майка кивнула сделала плавный шаг в сторону. Я сделал то же самое в другую.
Через пару метров я, наконец, разглядел, что скрывали ветви.
С определённого ракурса между ветвями проглядывала разлапистая лопатка внушительных размеров, чуть не со снеговую лопату. До меня не сразу дошло, что это именно рога, но когда дошло — всё встало на свои места.
Тут же всё кругом истоптано! Ничего удивительного, что мы встретили здесь именно этого зверя!
— Это лось, кажется, — сказал я Майке почти шёпотом.
— Его что, деревом придавило? — также негромко ответила она.
— Похоже на то, — согласился я, выглядывая палку подлиннее.
Найдя подходящий инструмент, я осторожно отвёл в сторону ветку. Из-под неё на меня посмотрел огромный тёмно-коричневый глаз.
С минуту ушло на то, чтобы расчистить морду лося. Она оказалась поистине чудовищного размера. А белело под ветками потому, что лось оказался альбиносом. Ну или просто окрас такой, не знаю.
Запах животного, причём какой-то специфический, несмотря на ветер в спину, усилился до такой степени, что его заметил бы уже и обычный человек. Как и запах крови.
Зверь явно находился при смерти. Он не сделал ни малейшей попытки как-то сдвинуться, убежать или напасть. Когда я полностью освободил морду, мы поняли, что он уже никуда и не побежит.
Лось с каждым выдохом выхаркивал, наверное, по литру крови. И вдохи эти становились всё реже, а глаза постепенно мутнели. Лось подыхал прямо у нас на глазах, а мы не могли никак ему помочь.
Майя решительно полезла куда-то вглубь завала, я даже не успел её остановить.
— Ему стволом дерева перебило хребет, похоже, — выдала она из-под ветвей диагноз. — И очень сильно придавило, рёбра сломаны, вообще удивительно, что он ещё жив. Надо пристрелить, чтобы не мучался.
— Нельзя стрелять, Система зачтёт выстрел, — вздохнул я. — Помнишь, что Эд объяснял?
— Погоди… — Майка, вылезавшая из завала, остановилась, как вкопанная. — Так дрон-то нас сюда, получается, специально привёл?
— Скажешь тоже, — отмахнулся я. — Хотя…
— Да пофиг на дрона, с лосем-то что делать будем? — Майя, кажется, украдкой смахнула слезу. — Он ведь мучается! Может, мачете?
— Это всё равно что подпись свою поставить, — вздохнул я.
И тут мой взгляд упал на здоровенный сук, который я держал в руках. Сухой, он ещё и обломился косо, образовав почти готовое копьё.
— Что ж…
Размахнувшись и вложив всю силу, да и массу в удар, я вогнал острый конец в глаз лося. Дерево хрустнуло и обломилось. Но дело было сделано — сук больше чем на ладонь вошёл в глазницу.
Животное испустило дух даже не дёрнувшись.
Мы помолчали. Всё же убить того, кто пытается тебя загрызть, и вот так, пусть и из милосердия — далеко не одно и то же.
Тем не менее, оставаться на месте тоже было как-то глупо. Я сфотографировал голову лося с рогами, записал координаты места. Потом сдвинули на место ветки, ещё и новых добавили, благо лапника под ногами было хоть отбавляй.
Дело сделано… Осталось сообщить координаты Медиатору, но это чуть позже, на обратном пути. А хотя… Мои это проблемы, что ли?
Отправил сообщение с координатами, приложил фотографию. Сделал скриншот карты на телефоне, примерно обозначил контуры зоны, указал стрелкой, с какой стороны лучше подъезжать, и по какой дороге заезжали мы.
В ответ пришло только одно слово: «Хорошо».
Ну а что? Отправят одного человека под видом грибника на разведку, и всё. Кто ему что скажет, даже если наткнётся кто из наших? Да отправят за пределы зоны, и всё. Максимум паспортные данные запишут и выдадут предписание сдать анализы. А там уже на машине подъехали, тушку в кузов лебёдкой затащили — и поминай как звали. Конечно, Система всё видит. Но, похоже, инициировать дела в её функции не входит. Ну или есть какой-то порог невмешательства.
— Думаешь, никто из наших не найдёт? — спросила Майя на обратном пути.
— Даже если найдут, это не проблема. Как мне объяснил Эд, про падальщиков тут знали все, и время от времени что-то им подбрасывали. Уж не знаю, на всех барыш делили, или кто первый встал того и тапки… не спросил, упустил из виду.
— Это ведь преступление, Лёш, — покачала Майка головой.
— Думаю, это максимум административный проступок или должностное нарушение, не более того, — возразил я, — по крайней мере до тех пор, пока не пытаются вытащить что-то всерьёз опасное, живого раптора или заражённого чумой бобра.
— Почему бобра? — хихикнула напарница.
— Да не знаю, к слову пришлось. Заметь, когда Чарли нашли, даже никакого расследования не проводили, как будто каждый день на территории учебной части аномальных разумных енотов находят. Даже карантин-то объявляли, скорее всего, в воспитательных целях.
— Почему ты так думаешь? — удивилась Майя.
— Да потому что очень уж много аномалий. За каждым комаром, который из аномалии вылетит, в костюме биохимзащиты не набегаешься. Проще говоря, на рядовые случаи, не грозящие чумой или нашествием динозавров, уже просто болт забили. Что мы делаем после аномалии? Мы просто стираем комбез. И то, если посчитаем, что он грязный. А сами идём в магазин за углом, куда ходят самые обычные люди, заметь. Меня с ног до головы кровью гончей облило. И что? Объявили карантин? Нет, наутро мы спокойно с генсеком коньяк пили. Знаешь, что это означает?
— Что же? — Майя слушала очень внимательно.
— Иммунитет людей за эти полтора десятилетия изменился. Следующему поколению иномирная чума будет, как нам в детстве ветрянка.
— Может, ты и прав, — задумчиво ответила напарница.
— Это лишь догадки, — махнул я рукой.
В этот момент рация заговорила голосом Клима.
— Внимание, все ко мне! С осторожностью, но бегом!
Я глянул на карту. Мы нехило так оторвались, до остальных с полкилометра. Переглянувшись с Майей, мы припустили в ту сторону, куда, если верить карте, двигался сам Клим.
