пепел с сигареты. – Все это ничего не доказывает. Ни якобы отсутствие алиби, ни этот ролик, на котором меня бы родная мать не узнала. А уж опознание по голосу – это и вовсе нечто запредельное! Какой суд вам поверит?
– Возможно, вы правы. – Я не теряла хладнокровия. – А что, если этому гипотетическому судье станет известно, какую фамилию носила ваша мать до развода с вашим отцом? А заодно и вы сами, до того как получили паспорт? Виолетта Нерпина, если не ошибаюсь? А умерший недавно Виталий Викторович Нерпин приходился вам братом по отцу. Что, если этот самый судья призадумается над таким странным совпадением нескольких подозрительных фактов и это заставит его склонить весы правосудия не в вашу пользу?
Виолетта глубоко затянулась и медленно выпустила дым, неотрывно глядя на меня. По выражению ее глаз невозможно было догадаться, о чем она думает.
– Чего вы хотите? – спросила она бесцветным голосом.
– Хочу, чтобы вы рассказали, зачем вы убили Алену.
Виолетта с размаху затушила сигарету в пепельнице.
– Брат… – с ненавистью прошипела она, скривив губы. – Из-за этого самого брата мы перебрались из нормальной квартиры в жуткую хибару, где даже водопровода не было. За водой – на колонку, туалет на улице. Да здесь до сих пор нет центрального отопления! Постоянный геморрой с дровами. Да где вам это понять…
Мне действительно трудно было понять, почему из-за геморроя с дровами надо было убивать девушку, не имевшую к вышеназванной проблеме ни малейшего отношения.
– Вы хоть представляете, каково это – жить, зная, что этот самый брат занял место, которое по праву принадлежало тебе? И что твой предатель-отец покупает ему игрушки, водит гулять в парк, угощает мороженым…
– Ваш отец умер, когда Виталию едва исполнилось три года, – напомнила я.
– Туда ему и дорога! – заявила Виолетта.
– Ваша мама сама сделала свой выбор, переехав с вами в этот дом.
– Не смейте говорить о моей маме! – вскинулась Виолетта. – Вы ее не знали, чтобы судить. Да вы ей и в подметки не годитесь! Когда бабушка слегла, я помогала маме за ней ухаживать, а ведь я тогда училась во втором классе. Вы представляете, каково это – ухаживать за лежачим больным в доме без удобств?! А потом мама умерла. Не выдержала всего этого.
Я, конечно, понимала, что Виолетте пришлось нелегко, и это еще мягко сказано. Однако сочувствия она у меня не вызывала. В моей практике случалось, что я становилась на сторону преступника, которого мне поручили разоблачить. Так бывает, что преступник вызывает большую симпатию, чем его жертва, получившая от него по заслугам. Но это не тот случай.
– Вы следили за Виталием все эти годы?
– Это было не так уж трудно, – усмехнулась Виолетта. – И узнала, что эта (непечатное слово) больна. А потом и она отправилась следом за драгоценным папочкой. Я пожелала, чтобы и их отродье подцепило эту же заразу. Ну вот мои пожелания и сбылись.
– Вот только, прежде чем они сбылись, вы отняли жизнь у его жены, совсем еще юной девушки, которая никому не причинила зла.
– Вы ничего не докажете, – зыркнула на меня Виолетта. – Того, что я приложила к этому руку. Она стала жертвой собственной впечатлительности. Малахольная была, одним словом. И вообще, она была случайной жертвой.
– Что вы имеете в виду? – Меня заинтересовало это определение – «случайная жертва».
Прежде чем ответить, Виолетта ненадолго задумалась.
– Когда я с ними познакомилась на той убогой выставке, я просто хотела выяснить, что это за девица ходит за ним как приклеенная, – заговорила она тихо и размеренно. – Вскоре я, естественно, поняла, что они вот-вот собираются пожениться. К тому времени я уже знала, что мать Виталия умерла, и рассчитывала, что и он на этом свете долго не задержится.
– А его женитьба нарушала ваши планы стать наследницей жилплощади, – закончила я, поскольку Виолетта вновь замолчала.
– Я пыталась ее спасти, – продолжила Виолетта, вновь закурив. – Я втерлась к ней в доверие, так что она стала считать меня самой лучшей подругой из всех, какие у нее были. Она начала поверять мне свои секреты. Я буквально часами была вынуждена выслушивать, как она счастлива, что они скоро поженятся. Как будто у меня своих дел нет.
Виолетта неприязненно повела плечами и философски закончила:
– Ну, ничего не поделаешь. Работа есть работа.
– И как же вы пытались ее спасти? – уточнила я, поскольку Виолетта пока не добралась до сути.
– Когда мы в очередной раз вели задушевную беседу, я предложила Алене посмотреть на своего избранника под другим углом зрения. Я ей сказала, что, возможно, она ошибается и Виталий вовсе не так сильно влюблен, как ей кажется.
– И что же Алена?
Виолетта криво усмехнулась:
– Моментально вскинулась: я что, мол, думаю, что ему нужны деньги моей мамы? Не совсем дура, видать, была. Ну я, конечно: «Нет-нет-нет, что ты! Я совсем не это имела в виду. Как можно!»
Виолетта сделала паузу, чтобы затушить сигарету. Потом она опорожнила пепельницу над мусорным ведром в углу кухни и, тщательно протерев пепельницу салфеткой, вновь уселась напротив меня.
– В общем, я начала ее убеждать, что Виталий может идти у нее на поводу как у более сильной натуры. Что он всегда будет плыть по течению, не способен принимать серьезные решения, не будет ей опорой, ну и все такое. А ведь любой женщине нужна поддержка, сильное плечо и так далее.
– И как отнеслась к вашим рассуждениям Алена?
– Плохо отнеслась! – заявила Виолетта. – К несчастью для себя. Выпрямилась, будто аршин проглотила, подбородок вздернула, ну прямо королева! И так свысока мне заявляет, что, мол, если я еще хоть раз подниму эту тему, мне будет отказано от дома. Нет, вы представляете?! Вот умора-то!
Виолетта, похоже, искренне забавлялась, вспоминая этот диалог. Затем она вновь погрузилась в мрачное молчание.
– Я действительно пыталась ее спасти, – повторила она. – Я сделала все возможное, чтобы она избежала такой участи. Но, видимо, так уж ей выпало. Сама была ни рыба ни мясо и муженька нашла такого же, себе под стать. Я дала ей шанс, но она им
