талию и прижалась носом к плечу.
– Прости! Я не имею права тебя ревновать. У тебя может быть куча всяких женщин…
– Нет ни одной, – хрипло признался Роман. – Камышёва, ты что делаешь? Ты заразиться хочешь? Дай мне отлежаться пару дней, потом мы закроемся где-нибудь на неделю и я весь твой.
– С Доу Джонсом в придачу?
– Пошел он в задницу! Дина, хватит меня дразнить.
– Не богохульствуй, а то биржевой бог обидится и накажет.
Роман глядел куда-то в потолок, еще чаще шмыгал носом и неуверенно держал меня за плечи – то ли хотел сильнее прижать, то ли тихонечко оттолкнуть.
– Хочешь сказать, не повезет с деньгами – повезет в любви? Предпочитаю золотую середину. Без денег любовь тоже быстро заканчивается.
– Значит, это была не любовь. Пошли на кухню.
– Проверять не тянет. Пошли.
Он был невероятно послушный. Выпил сиропчик и в горло брызнул антисептиком. Потом закатал рукава рубашки, улегся на диван, попросил меня включить ноутбук.
– Мне надо заявки посмотреть. Простой ежедневный допинг.
– Как ты справляешься в выходные, когда нет биржевых торгов? – посочувствовала я.
– Читаю аналитику и пытаюсь угадать, куда пойдут цены.
И вдруг спросил невпопад:
– Куплю фитнес-центр, займешься?
– В смысле, работать там? – уточнила я с неровно бьющимся сердцем.
– Ага! Два зала – групповой и тренажёрка. За пару лет должен окупиться, я думаю.
– Как ты все быстро решаешь…
– Жизнь такая, Дин, – ухмыльнулся он. – Мне нравится быстрый ритм. Я иначе не умею.
И взялся за телефон.
– Адрес скажи!
– Чей?
– Твой. Куда такси отвезет.
– Мне за тобой не успеть, – с досадой заметила я.
– И не надо. Я могу за двоих думать. Ты только не слишком сопротивляйся, ладно? И веди себя хорошо, когда меня рядом нет.
– А с тобой, значит, можно плохо себя вести? – невинным тоном уточнила я.
Роман со стоном повалился на бежевую бархатную подушку, тяжело дышал приоткрытым ртом.
– Слушай, Дина… не заводи меня сейчас. Я немножко не в форме.
– Но на акции тебе сил хватает… Нет-нет, не вставай! Не хочу болеть, меня мама ждет.
– Когда-нибудь я тебя поймаю, птичка, – угрюмо пригрозил он.
– Ой-ой, как страшно! Совесть не замучит потом? Брошенное гнездышко на станет по ночам снится?
– Я такого больше не допущу, – глядя мне в глаза, серьезно проговорил он, и мне стало стыдно за неуместную иронию.
Веду себя, как глупая малолетка – краснею, сыплю банальностями, пытаюсь неуклюже шутить. Роман молча копался в телефоне, будто забыл о моем присутствии на соседнем диване.
У меня появилась возможность еще раз не спеша оглядеться. Обстановка студии дорогая, но слишком помпезная для меня. Даже в "Белых ключах" мебель показалась более современной и легкой. А здесь вычурный двухдверный шкаф у стены, массивный стол и полки под стать. Ни одного комнатного растения.
Я вздрогнула, когда в тишине снова раздался хриплый голос Романа.
– Чтоб ты знала, Камышёва – я тоже фантазирую на твой счет.
– Да-а?
– Угу! Воображаю, как ты плещешься в моей ванной.
Он закинул руки за голову, мечтательно прикрыл веки и продолжил:
– Просишь, чтобы я к тебе присоединился. А я делаю вид, что занят. А ты настаиваешь… требуешь, зовешь. Наконец, сердито высовываешься из воды – мокрая, как русалка, волосы прилипли к груди… розовые сосочки торчат, возле пупка кружево пены. Конечно же, я сдаюсь, медленно снимаю халат и медленно спускаюсь в бассейн. А ты подплываешь ближе… садишься ко мне на колени. М-м-м…
Не открывая глаз, он повернул голову в мою сторону и деловито спросил:
– Если каждый день по много раз представлять, сбудется, как считаешь?
– Я не знаю… (пропищала, как мышь, на которую невзначай свалилась душистая головка "Рокфора").
– По крайней мере, ты уже здесь. Это вдохновляет на расширение визуального ряда.
Он подмигнул мне и нетерпеливо поерзал на диване.
А я сидела, ошарашенная открытием.
"Оказывается, взрослые мужчины тоже разыгрывают в голове эротические сценки с долгой прелюдией. Роману нравится представлять, как я упрашиваю его заняться любовью. Что это может означать? Все-таки неистребимы в нем замашки властного босса и пирата. А я могу на себя любой образ примерить – и благосклонная госпожа и покорная рабыня, и дерзкая воительница… Тоже с удовольствием расширю визуальный ряд. Хотя бы до ванны с нимфами и сатирами…"
– Какие у тебя планы на завтра? – хрипло спросил Роман. – Навестишь меня?
– До обеда мы еще раз наведаемся в офис застройщика, а потом… вторая смена до вечера.
– Что? – от изумления он даже приподнялся на локте. – Какая смена? Ты больше не работаешь на ресепшен.
– Но мне еще замену не нашли, я же не стану подводить компанию. Кстати, вашу с отцом компанию.
– Пусть Тамара подсуетится – это ее обязанность. Я сейчас позвоню…
– Пожалуйста, не надо никого беспокоить в выходной день! Я в любом случае завтра выйду на работу и все узнаю. Еще у меня занятия после восьми…
– Хочешь с кофейником повидаться? – сквозь зубы процедил Роман.
Мне хватило пары секунд, чтобы понять, о ком вообще идет речь. Удивлению не было предела.
– Да я и думать забыла об этом Ярцеве! Ему нравится Тигри… короче, у него другие интересы. Не хочу сплетничать.
– И поэтому согласилась поехать со мной? Отвлечься от раны сердечной? – с ехидцей спросил Роман.
Я чуть с дивана не подпрыгнула.
– Что за ерунда? Ну, как тебя убедить, что мне до Ярцева нет никакого дела. Хочешь, честно скажу?
– Скажи.
– Это было… было, как легкий утренний ветерок. Привет-пока и волнующий такой ветерочек в холле, понимаешь? А с тобой…
Я отвернулась к окну, чтобы не встречаться взглядом с Романом.
– С тобой будто ураган. Все сильнее и сильнее захватывает. И уже страшно немного. У меня такого не было никогда. И масса разных эмоций одновременно.
– Расскажи. Хотя бы половину эмоций – расскажи, – зачем-то настаивал он.
– Ты смеешься? – жалобно прошептала я.
– Нет. Я себя скверно чувствую физически, но в душе эйфория.
– От того, что скоро НЛМК подрастет? – улыбнулась я, желая напомнить о приятном.
– Оттого, что ты рядом птичка… Динка, я похоже, влюбился. Что будем делать?
– Выздоравливать, – строго сказала я. – На ночь обязательно выпей еще сироп и горло полощи каждый час.
– Не хочу тебя отпускать, но такси уже у подъезда, – сбивчивым шепотом пробормотал он. – Вечером позвони мне, ладно?
Я кивнула и подошла к его дивану. Поцеловать не решилась, только пригладила волосы и положила ладонь на лоб, проверяя температуру.
– Может, маме сказать, что ты заболел?
– Моей маме? – усмехнулся он. – Дин, мне не десять лет, забыла? Хотя, с тобой веду себя, как мальчишка.
