– Что, даже на свидание звать не собираешься? – улыбается она.
– Я уже понял, что нет смысла звать тебя куда-то. – Опускаю взгляд вниз. Просто стыдно говорить это, глядя на неё. – Кажется, совсем недавно я понял, что любовь – это такая вещь, которую я не могу просто получить, как получал всё остальное. В этом должны участвовать двое. Двое должны хотеть этого одинаково. Поэтому… пока я не пойму, что ты хочешь сходить со мной на свидание, нет никакого смысла доставать тебя расспросами и уж тем более какими-то совершенно сумасбродными предложениями руки и сердца.
Никогда не думал, что опущусь до того, что буду делать девушке предложение. Но теперь я даже не думаю о том, что я куда-то там опустился. Единственное, о чём я жалею, о том, что решил, будто предложение руки и сердца – это как дорогой подарок. Если, например, силиконовым куклам, чтобы извиниться перед ними, нужны дорогие украшения, то для такой, как Эвелина нужно отдать своё сердце. Только вот не учёл я одного – сердце не отдают, как подарок…
– Да уж… – Эвелина поднимается. Я понимаю, что она собирается уйти. Смотрю на неё. Жду какой-нибудь реакции. Она улыбается, глядя на меня этим знакомым взглядом. Глядит, как на ребёнка. – Кажется, ты и впрямь повзрослел, Кристоф Ламбер.
Глава 43.
Эвелина.
На поиск всех эти дурацких улик, которые так необходимы делу, уходит целая вечность. Мне уже кажется, что Кристоф возненавидит меня, как только я снова явлюсь перед ним. Скажет что-то типа: почему так долго. Так долго, Кристоф, потому что ваша судебная система не идеальна! – нервно скажу я ему в ответ. Мне ужасно хочется, чтобы всё закончилось поскорее. Чтобы он поскорее вышел, и мы могли встретиться с ним в более просто обстановке, а не в этой дурацкой комнате, где только одного окно под потолком и свет такой жёсткий, что серый бетон стен давит не только психологически, но, кажется, будто ещё и физически.
Мне уже не кажется, что тюремная жизнь пойдёт Кристофу на пользу. Теперь мне кажется, что она может сделать только хуже. Потому что… потому что он уже и так достаточно натерпелся. Жизнь отыгралась на нём как могла…
Возвращаясь обратно в самолёте, сидя на местах эконом класса – на этом настоял детектив, хоть я и предлагала ему оплатить билеты в бизнес класс, – мы с детективом сидим на соседних местах. Пытаясь прожевать очередной орешек из пластикового стаканчика, принесённого стюардессой, он протягивает тот мне.
– Не желаете? – спрашивает он и корчится послед очередного движения челюсти. – Что-то зубы совсем ни к чёрту.
Я молча отказываюсь.
– Если бы вы предложили мне что-то, что поможет побыстрее вызволить Кристофа, я бы ещё подумала.
Нет, я бы не думала ни секунды. Тут же приняла спасительную пилюлю или поставила бы подпись на каком-нибудь документе.
– Не волнуйтесь вы так, – отставляя стаканчик в сторону, говорит Детектив, – мы собрали всё, что нужно. Следующее заседание станет последним. После этого Кристофа выпустят наверняка. Разве что… придётся оплатить штраф за нанесённый ущерб.
Это меньшее из зол. Я уже готова отдать все свои деньги, лишь бы не увидеть Кристофа снова злым.
Самолёт приземляется через полчаса.
Следующие несколько дней детектив проводит составляет новый отчёт по расследованию, исключая причастность Карины к делу. Когда же эти мучительные несколько дней проходят, он звонит мне и сообщает, что очередное заседание назначено на обед следующего дня. Теперь я могу хоть немного расслабиться.
В случившемся есть и моя вина. Это я виновата, что решила не ходить на заседания. Моя вина, что подумала, будто отсутствие показаний на суде – лучший из вариантов для завершения дела в сторону Кристофа. Только вот я не ожидала такой подставы от Майка. Нет… чёрт с ним с Майком, но Карина… Как она вообще могла?
Вечером я иду к «подруге». Уже бывшей подруге. Я намерена высказать ей всё, что думаю о ней.
Подхожу к дому, захожу в холл. С недавнего времени Карина переехала в престижный квартал с высотками. Аренда квартиры здесь равна двум средним зарплатам работника среднего класса. Явно шикует на полученный от съёмок гонорар. Да ещё и рекламные предложения сыплются одно за другим. Мне тоже. Только вот мне сейчас не до этого.
Я уже стою у неё перед дверью. Поднимаю руку, чтобы постучать, размышляя над тем, что скажу в первую очередь, как вдруг дверь открывается сама.
– О! Подруга! – Карина удивлённо смотрит на меня, в свойственной ей манере пережёвывая жвачку. – Я прям как чувствовала.
– Позволишь войти? – спрашиваю я.
– Конечно, – она чуть отодвигается в сторону и пускает меня внутрь.
Я захожу, вешаю пальто на вешалку и без приглашения прохожу внутрь.
– Неплохо ты основалась, – разглядывая стильную отделку и огромные панорамные окна, растянувшиеся во всю северную стену, говорю я.
– Ага, – отвечает она и лопает пузырь. – Ну так с чем пожаловала.
Оборачиваюсь к ней, смотрю внимательно. Изучаю её реакцию. Она столь же безразлична, сколько и бесцеремонная.
– Ты же знаешь, зачем я пожаловала, – говорю я.
– Хочешь спросить, на кой чёрт я написала этот дурацкий иск?
Кривлю губы, смотрю в сторону, медленно киваю.
– Хотелось бы.
Карина проходит к дивану и плюхается на него.
– Майк предложил денег, вот я и согласилась.
– Тебе было мало того, что ты получила за съёмки?
– А разве денег бывает много? – говорит она так, словно я должна её понять. – К тому же, ты ведь сама недолюбливала этого ненормального.
– Это моё личное дело, как я отношусь к Кристофу. Ни ты, ни Майк не имеете никакого права лезть в мою личную жизнь!
– Ах личную? – усмехается Карина. – Теперь значит твои разборки с Кристофом стали личными? Ну извини. Не знала.
– Не хочешь извиниться? – прожигаю её огненным взглядом.
– Подруга, я ведь просто хотела помочь Майку. Он же с ума сходит. Сохнет по тебе, как малолетка. Ещё с тех самых пор, как ты предложила ему стать твоим менеджером.
Это конечно для меня открытие, но…
– То есть, ты думаешь, что он поступил правильно? По-твоему, он не мог просто поговорить со мной? Обязательно нужно было устраивать этот цирк?
Карина пожимает плечами.
– Не моё дело, ты же сама сказала. Что сделано, то сделано. Наверное, Майк просто хотел показаться рыцарем на белом коне. Решил, что спасёт тебя от чудища и ты растаешь в его объятьях.
Понимая, что ничего толкового я не услышу – никаких извинений точно, – говорю напрямую:
– Знаешь, я думала, что приду и получу от тебя хоть какие-то извинения. Думала, что мы сможем продолжить общение. Но теперь понимаю, что всё кончено.
