без ответа. Мальчик продолжал свою игру, не обращая на меня никакого внимания. Его больше волновало, чтоб красные машинки стояли вслед за синими, и ничего не путалось. Я присела рядом, пытаясь найти в себе силы не воспринимать его игнорирование как очередной удар по уже истерзанной душе. В глубине души я понимала, что этот маленький мальчик, так похожий на Марата, мог бы стать связующим звеном между мной и этим миром, если бы только он позволил мне войти в свою жизнь. Кто он? Брат? Племянник? Наблюдая за его увлеченной игрой, я задумалась о будущем. Что ждет меня впереди? Сможем ли мы с Маратом найти общий язык, или наше сосуществование будет наполнено только ненавистью и непониманием? Вопросы кружили в моей голове, но ответы оставались скрытыми за непроницаемой стеной как и молчание этого маленького мальчика в саду.
Неожиданно, я поняла, что позади меня кто-то стоит. Вздрогнув, я обернулась. Стоявшая за моей спиной Зулейха, словно читая мои мысли, произнесла:
- Это Шамиль. Сын Марата. У него аутизм. Он не разговаривает и ни с кем не общается. Шамиль невербальный. Так что твои попытки завести с ним знакомство равны нулю. Шамилю никто не нужен. Ему хорошо в своем мире. Обернувшись к Зулейхе, я увидела в ее глазах нечто, что трудно было определить: это было не совсем равнодушие, не совсем сострадание. Она смотрела то на правнука, то на меня. Ей было явно любопытно, какой станет моя реакция на ее слова. Тогда я, несмотря на внутреннее сопротивление, решила спросить о том, что теперь меня мучило:
- А где мать Шамиля?
Реакция Зулейхи была мгновенной, она усмехнулась, но в ее усмешке не было теплоты.
- Ты спрашиваешь, был ли он женат? Нет. Переспал с какой-то шлюхой, которая подкинула ему ребенка и свалила. Сделали тест ДНК – ребенок Марата, и он оставил его в доме. Мать исчезла…кто знает, может быть, Марат помог ей исчезнуть. Но мы ее больше не слышали и не видели. Эти слова поразили меня до глубины души. Шамиль, этот маленький мальчик, играющий один в саду, был сыном Марата. История его происхождения была столь же трагична, как и моя собственная. Я почувствовала смутное родство с этим мальчиком, который, как и я, оказался втянут в сложные семейные интриги, не имея возможности выбора. В тот момент я осознала, что Шамиль, возможно, единственный в этом доме, кто нуждается в дружбе и понимании так же сильно, как и я. Несмотря на слова Зулейхи, я почувствовала, что мне хочется быть рядом с ним, пусть даже он и не ответит мне взаимностью. Возможно, вместе мы сможем найти способ противостоять одиночеству, окружающему нас со всех сторон.
- Пойдем со мной. Шамилю хорошо и одному. Пообщаемся. В карты поиграем. Ты играешь в карты? — её вопрос звучал скорее как утверждение, не требующее моего согласия. Я отрицательно качнула головой, признаваясь в том, что никогда не играла в карты. Она усмехнулась:
- В дурака все играют. Пойдем. Мне скучно. Научу тебя. Хочу с тобой познакомиться. Если ты нравишься Николь, а она обычно дерет до крови любого гостя в этом доме, как и некоторых его обитателей... То мне интересно, что такого она нашла в тебе. Прощаясь с Шамилем, я прошептала: "Пока, Шамиль", но мальчик так и не обернулся. С тяжелым сердцем я последовала за Зулейхой, задаваясь вопросом, куда приведет это неожиданное приглашение. Оно напомнило мне знаменитую игру Д’Артаньяна с Ришелье. Не иду ли я проиграть свою жизнь… Мы прошли в небольшую уютную комнату, где на столе уже была раскрыта карточная колода. Зулейха уселась напротив меня, и её взгляд стал более внимательным, словно она пыталась разгадать меня, понять, кто я такая и что могу представлять из себя. Игра в "дурака" стала для меня не просто развлечением, а своеобразным испытанием. Я старалась сосредоточиться на правилах, которые Зулейха объясняла с удивительной терпимостью, откладывая в сторону тревоги и опасения, которые заполняли моё сознание. В конце концов на меня впервые обратили внимание в этом доме. Время от времени Зулейха задавала мне личные вопросы, касающиеся моей жизни до встречи с Маратом, моих увлечений и взглядов. Я старалась отвечать осторожно, не выдавая слишком много, ведь каждое моё слово могло быть использовано против меня. Я помнила предостережение Марата о том, что следует вести себя очень аккуратно и все предоставить ему. Несмотря на внешнюю непринужденность, в глубине души я ощущала, что эта встреча — своего рода испытание, от исхода которого может зависеть моё положение в этом доме. Поэтому я старалась проявить себя с лучшей стороны, надеясь, что это поможет мне найти союзника в лице Зулейхи или хотя бы избежать её открытой враждебности.
Зулейха, перемешивая карты, внезапно начала разговор, который я не ожидала:
- Марат очень любит Шамиля, знаешь ли. Но ребенок, к сожалению, не может быть наследником. Он незаконнорожденный. Я ощутила, как моё сердце забилось чаще.
- Для того, чтобы у Марата был законный наследник, тебе придется принять ислам и родить сына, – продолжила она, не сводя с меня взгляда. - Ты собираешься это делать? Я на мгновение замерла, думая, что именно ей ответить. Мне было трудно представить, как моя жизнь изменится после такого решения. Наконец, я тихо ответила:
- Возможно, я скоро буду к этому готова. Зулейха кивнула, словно ожидая такого ответа.
- Это важный шаг, Алиса. Ты должна понимать все последствия. Это не только о детях... Это о твоем месте в этом доме, в нашей семье. Пока что мы присматриваемся к тебе…Я наблюдаю за тобой.
- Надеюсь, я вас не разочарую.
- Я тоже на это надеюсь. Пока что мне трудно понять почему Марат женился на тебе. Да, ты красивая…Но у Марата были женщины красивее тебя. Так что думай как стать одной из нас.
Её слова отложились в моем сознании тяжелым грузом. Я понимала, что моё решение может изменить мою судьбу. Но была ли я действительно готова к такому повороту? И что на самом деле я чувствую к Марату, этому сложному и противоречивому человеку, жизнь с которым обернулась для меня таким испытанием?
***
С тех пор, как Зулейха начала относиться ко мне лучше, в моей жизни в этом доме появилось больше светлых моментов. Она стала приглашать меня играть в карты, что стало нашим маленьким ритуалом. Я заметила, что её взгляды на меня за общим столом стали
