вместе с ним грохнулась со сцены. Остальные артистки, повскакав со своих мест, набросились на Жужу и стали пинать ее ногами. Жужа Заморская яростно отбивалась.
Началась всеобщая потасовка. Продюсер полез разнимать дерущихся малолетних артисток. Папарацци, державшие фотокамеры наготове, яростно защелкали затворами. Зал осветился сиянием вспышек.
– Давайте, девчонки! Покажите всем, какие вы крутые! – подбадривали папарацци дерущихся девушек, которые уже начали выдергивать волосы друг у друга.
За одно мгновение девчонки разодрали все сценические костюмы. Платья от модных кутюрье были превращены в полный хлам и потеряли товарный вид. Продюсер сначала чуть не умер от сердечного приступа, а потом сообразил, что потасовка уже перешла в съемки бесплатного рекламного ролика, и перестал разнимать дерущихся.
«Барбариски» разошлись не на шутку. Измордовав друг друга до неузнаваемости, они наконец помирились. После чего стали швырять в зал туфлями, а потом и цветочными вазами, которые стояли перед ними на журнальном столике. Одному из папарацци угодили вазой прямо в объектив фотокамеры Canon ценою почти в пять тысяч долларов. Папарацци обиделся.
– Эй! – заорал он. – Какого хрена? Я же на ваш имидж работаю! Да мне гонорара от этой съемки не хватит за камеру расплатиться, дуры!
– Да пошел ты, козел! – огрызнулась в ответ оклемавшаяся от предательского удара в нос Дуська-Клеопатра и швырнула в него последней вазой, угодив прямо по голове.
Папарацци схватился за голову руками, потерял сознание и завалился навзничь.
Наблюдая этот спарринг, Гризов вспомнил кусок телеинтервью американской поп-девицы Уитни Хьюстон. Там эта девица жаловалась на другую поп-девицу Мэрайю Кэри, с которой они постоянно ругались, и однажды даже чуть не подрались. «Она назвала меня овцой, – жаловалась Уитни после совместных съемок клипа, в котором продюсеры решили их помирить, но ничего не вышло, – тогда я буду называть ее котлетой!»
Популярность певиц на Западе принимала порой странные формы. Та же Мэрайя Кэри, однажды после радиоинтервью на ВВС, отправилась пописать в туалет. Работники радиостанции дождались, пока она выйдет, и отодрали стульчак от унитаза. А вскоре объявили, что «Стульчак Мэрайи» будет продан на благотворительном аукционе за триста тысяч долларов. «И где вас таких только делают», – подумал тогда Гризов. Он долго не мог поверить, что людям в развитых экономически и недоразвитых в смысле культуры странах настолько скучно жить, что они всерьез интересуются такой ерундой. Впрочем, ничего личного у них, как известно, никогда не было. Только бизнес.
Глядя на бой быков в «Останкино», Антон неожиданно ощутил в происходящем что-то близкое, родное, животное. Что-то зашевелилось в нем, захотелось самому ринуться в драку и набить морду кому-нибудь просто потому, что она не нравится.
– Внимание! – раздался в мозгу металлический голос. – Опасность! В вашей крови резко увеличилась концентрация Х-вируса.
Гризов вскочил со своего места.
– Ну, Григорий, пора кончать этот шоу-бизнес.
– Вас понял, – отозвался Забубенный.
– Стирай всех, кроме «Барбарисок», – Антон прислушался к сообщению анализатора. – Дуры малолетние, конечно, но у них есть шанс одуматься.
Сделав несколько шагов, Григорий встал в проходе между дерущимися и охраной. Не торопясь, словно всю жизнь этим занимался, достал из сумки гигантский фотоаппарат, на деле являвшийся переносным «Прерывателем импульсов агрессивности», поскольку насчет радиуса действия «УХЛЫ» были сомнения. Немного поколдовал над ним с помощью «Генератора формы». Теперь мощный прерыватель оказался похожим на ручной пулемет средней дальности с двенадцатью воронеными стволами и свисающей до пола лентой. Все как полагается в таких случаях. Григорий медленно навел пулемет на клубок дерущихся тел.
– Внимание, – громко предупредил Забубенный, – сейчас вы будете стерты, если не остановитесь. Не пытайтесь перезагружаться.
Ему никто не ответил. Драка продолжалась. И только продюсер, выхватив смартфон, в ужасе попытался кому-то позвонить.
– Покайтесь, грешники! – добавил Григорий уже тише. – Ну, я вас предупредил.
То, что произошло в следующее мгновение, больше всего изумило самого Забубенного. Никого огня и грохота не случилось. Не удалось ему в полной мере ощутить себя матросом Железняком среди озадаченного правительства. Григорий водил бешено вращающимися стволами пулемета от стены к стене, но людей не разрывало в клочья, не текли реки крови, не отлетали оторванные руки и ноги. Лишь десяток папарацци вместе с продюсером выпорхнули наружу через разбитое в драке окно. Все остальные в конференц-зале тихо превращались в дым и расплывались по помещению.
Когда все закончилось, Антон прошел мимо ошеломленных «Барбарисок», застывших в своих разорванных нарядах, словно эротические пособия для садомазохистов, и с грохотом открыл несколько здоровенных окон. В задымленное помещение ворвался свежий ветер, мгновенно разогнав остатки дыма по углам.
«Заканчивается действие модулятора формы тела», – сообщила умная армаранская техника.
– Ну, девочки, – сказал Антон, глядя на изумленные лица излеченных от вируса, – нам пора. Извините за беспокойство. Дальше вы уж сами разберетесь, что делать. Пойдем, Григорий, а то ещё придется на лифте спускаться.
Пилоты взяли сумки и сквозь стену направились к выходу.
– Теперь куда? – уточнил Забубенный, когда боевой драндулёт отчалил от Останкинской телебашни и бесшумно повис в воздушном пространстве, словно корабль-призрак.
– Запрос пять тысяч девятьсот девяносто девять. Загородная вилла директора швейной фабрики «Красная нить». Тюменская область, поселок какие-то Кошуки. Там директор с женой и тремя мертвыми любовниками и еще тридцать охранников. Вернее, теперь двадцать семь, так как трое охранников тоже оказались любовниками. Ну, охранники и любовники нас не интересуют. Это дело семейное. А вот сам хозяин дома и собаки, которые покусали девочку, очень даже.
За какие-то пятнадцать минут драндулёт преодолел расстояние от Москвы до Тюмени и летел над квадратом, в котором находилась дача директора швейной фабрики «Красная нить». Когда внизу на берегу озера показался искомый объект, то Антон не поверил своим глазам. Он решил, что шарообразная армаранская карта ошиблась и увела корабль с курса. Но инопланетяне не ошибаются. Гризов и представить себе не мог, что дача скромного директора швейной фабрики сможет напомнить ему неприступную крепость Ля-Рошель в лучшие времена для гугенотов.
Антон обратился к «Анализатору сущности» и просмотрел прошлое директора. Дача находилась на берегу озера, добрых два гектара этого берега были нагло отгорожены крепостной стеной высотой три метра и толщиной в пять кирпичей. По документам сооружение числилось небольшим домиком в садоводстве, а приусадебный участок шестью сотками. По верху стены вилась колючая проволока под напряжением. Сам дом состоял из семи башен с узкими окнами-бойницами, из которых торчали длинные стволы настоящих пулеметов. Архитектурный ансамбль продолжали ангар-спальня и две террасы, одна над другой, с видом на озеро. Из-под нижней террасы был прорыт тридцатиметровый канал, по которому прямо из спальни хозяин мог выехать на водном мотоцикле в это самое озеро. На крыше ангара-спальни стоял
