что что-то изменится, что отпустит, но это будет только обман и отговорки. Обман самого себя. И отговорки для того труса, который прячется под маской высокомерия и надменности. Но я хочу отпустить прошлое, хочу подарить маленькому загнанному мальчику Роме любовь, которой ему так не хватало. Любовь, в которую я не верил. Любовь, которая сейчас в каждой моей клеточке. Любовь, которая захлестнула меня с головой. Любовь, которая изменила меня.
Любовь к девочке. Моей девочке. Такой хрупкой, что хочется защитить. Такой красивой, что невозможно налюбоваться. Такой маленькой, что хочется научить всему. И такой родной, что невозможно отпустить.
Люблю ее.
И это случилось не сегодня и не вчера. Я влюбился с первого взгляда, с первого соприкосновения наших губ. Я старался спрятать эти чувства, придать им другой смысл — зацепила, держит, кроет. Банально боялся самого слова «люблю». Но сейчас я готов его сказать и сказать только ей. Моей Кате Богдановой. Моему Бельчонку. Моей девушке.
Да, она моя девушка. Девушка Ромы Ветрова. Настоящая. И пусть это началось как игра, но это никогда не было игрой в полном смысле этого слова. Мы не играли — мы чувствовали. За эти несколько недели с ней я почувствовал больше, чем за всю свою жизнь. Я чувствовал страх, смятение, ревность, беспокойство, желание, восхищение, а главное счастье. Такое простое обыденное счастье. Счастье от того, что она улыбается мне и я могу открыто улыбнуться ей в ответ. Счастье от того, что она держит мою руку и я могу согревать ее холодные пальчики. Счастье от того, что она дорожит мной и я могу быть уверен, что не предаст и не обидит. Счастье от того, что она на моей стороне и я могу быть самим собой.
С появлением ее в моей жизни мой мир перестал существовать. Она всё разрушила, испепелила и отстроила заново. Там, где были страдания, боль, обида и показушное безразличие, она смогла зажечь свет. Свет, который я потерял в темном подвале и который уже не хотел даже искать. Но ее искренность, самоотверженность и жизнерадостность зажгли искру, которая разожгла целый пожар. Пожар страсти и нежности одновременно.
Я горел, но упрямо делал вид, что не вижу, что не чувствую. Пока меня не обожгло до слёз. Пока моё сердце не заболело так, что я перестал дышать. Пока меня не накрыло осознание того, что я готов умереть за нее, готов взять на себя любую ее боль. Пока мою девочку не обидели, пока не причинили боль. Вот тогда меня прострелило. Я люблю её. Люблю до безумия. Сдохну, превращусь в пепел без неё.
— Какого черта, вы не берете трубку? — орала Настя, когда мы со Стасом вырулили со спортзала. Нужно было обсудить с тренером состав команды для соревнований между Вузами города. — Шах минут десять назад закрылся с Катей в аудитории.
Вихрь мыслей пронесся в моей голове. Болезненное чувство горячими углями прожигает всё нутро. С одной стороны, чувствую страх за нее, а с другой — злость на себя, потому что лажанул, потому что спустил всю эту ситуацию с Шахом на тормозах.
— Какая аудитория? — матернувшись, спросил Стас. Он походу куда лучше соображал в этот момент, чем я.
— Двести двадцать вторая. Туда побежал Демьян, я ему смогла дозвониться.
Не разбирая дороги, я несся по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и молился лишь о том, чтобы Бельчонок выстояла, чтобы не сломалась. Какой дерзкой, смелой и сильной она не казалась, она была хрупкой и ранимой. Возле аудитории толпилось несколько человек, распихал их и влетел в кабинет. Бельчонок сидела на столе. Растрёпанная, дрожащая, с накинутым на плечи мужским пиджаком и расстёгнутыми джинсами. Не сразу заметил Дёму. Он стоял рядом, что-то говорил, гладил по спине, но Богданова не реагировала, не моргая смотря куда-то вдаль. К ни го ед. нет
— Бельчонок. — почти шепотом выдохнул я. Но она услышала или ощутила моё присутствие, рванула ко мне. Задохнулся, когда пиджак слетел. На руках красные пятна от захвата, на щеке след от пощёчины.
Больно? Ещё бы… Никогда в жизни мне не было так больно.
Бельчонок так тряслась и жалась ко мне с такой силой, что в ответ напрягся до такой степени, что чувствовал каждую жилу на своём теле. Беспомощность душила. Не мог ни звука издать, ни пошевелиться. Тело словно замкнуло и одновременно внутренности колотило разрядами под двести двадцать.
— Шах где?
— Сбежал, как только я выбил дверь. — возбуждённо ответил брат. Его состояние было ничем не лучше, чем у меня. Злость, гнев, ярость.
— Возьми ее. — говорю, легонько отодвигая от себя девчонку. Демьян вклинивается между нами и притягивает малышку к себе. Она не сопротивляется, но отрицательно машет головой.
Подожди, Бельчонок. — говорю сам себе.
Не хочу ее оставлять. Но мне нужно самому успокоиться перед тем, как успокаивать ее.
Шаха нашёл на стоянке и сразу же врезал. Раз, два, три… Он не сопротивлялся. Может не хотел, а может просто не мог, потому что бил я с такой зверской силой, что отдача причиняла боль и мне.
— Ром… — услышал я голос Бельчонка. Отвлёкся и пропустил удар, за которым уже летел следующий…
И тут моя девочка сделала шаг и стала между нами. Прикрыла меня собой. Не побоялась, бросилась под удар, чтобы защитить меня. На автомате прикрыл её затылок руками, но Шах только замахнулся, не сделав выпад, завис с сжатым кулаком. Наверно, как и я не ожидал от девчонки такого. Притянул Бельчонка, что есть сил к себе и прорычал:
— Свалили все.
На парковке собралась приличная толпа зевак.
От моего резкого голоса Бельчонок дернулась, хотела отстраниться, но я не позволил.
— Ещё минуту. Постой со мной так еще минуту.
Она обняла меня и стала легонько похлопывать ладошкой по спине, успокаивая меня. Стоял как пришибленный, готовый заплакать прямо сейчас. Так эта девочка меня размотала, сломала, доказала, что я могу любить и что меня можно любить. Любить чисто, бескорыстно и самоотверженно.
Я мог бы не двигать вечность, но Бельчонок подняла на меня свои, лишающие рассудка, глаза и сказала:
— Ром, у тебя кровь…
— Дурочка моя… — улыбнулся я. — И что мне с тобой делать?
— Любить…
Глава 30
Катя
— Бельчонок, давай сыграем в «Да». — предложил Ветров, когда мы припарковались около студии.
— Давай. — сказала я, продолжая гладить почти зажившие костяшки пальцев.
— Хочу, чтобы ты поздравила меня с Днем Рождения первая.
Это было три дня назад, тогда мы виделись с Ромой в последний раз.
