вполне логично не чувствовал за собой никакой вины за события на «City Blues»: просто рулил, как обычный «водила», даже оружия не имел! На пирсе, куда они сейчас направлялись, их должны встретить люди заказчика и забрать похищенных с теплохода. Никого из встречающих ни он, ни другие участники «изъятия» никогда не видели. Как и самого заказчика. Просто передали и разбежались. Все!
— Как у них со связью, ты выяснил?
— Полицейские рации. Старенькие и слабенькие «Моторолы». Дальше мили не возьмут. И вообще у них строжайший приказ: хранить полное молчание в эфире до завершения операции по захвату… вас. Докладывать только в самых экстренных случаях, когда что-то пошло не по плану. А раз молчали, значит, все о’кей, и — до встречи на причале!
— Эк ты разошелся, старый боевой конь! Если и дальше хочешь внукам «Спящую красавицу» на ночь читать, не вздумай геройствовать! Передашь обоих наших спящих на пирс, и все! С катера ни ногой. Да, я тут поглядел в салоне на жмуриков, которых ты рассадил по лавкам. Как живые выглядят, через иллюминатор и не догадаешься. Спасибо! Ну, мне пора, побежал.
— Ни пуха… — За Дэном уже захлопнулась переборка, а Петрович подумал: «Какой пух?! Он же наверняка задумал по воде подкрасться». — Все равно — ни пера! Пошел-то на охоту.
Теперь даже в светлой петербургской полуночной мути стал хорошо виден причал, к которому вел деревянный слип прямо от широких ворот берегового бокса.
«Все-таки правильно мы с Генкой решили, что в создавшихся условиях кавалерийская атака, вроде Лайского Дока, будет совершенно не эффективной. Там бурлили эмоции, а здесь возобладал трезвый расчет. Вопросов, правда, многовато. Кто будет на причале, сколько их? Появится ли наша главная „цель“? А если это очередное передаточное звено? Забрали и повезли куда-то. Значит, будем брать еще языка! Да и самому Княжичу эти передаточные звенья, как серпом по… Кратно возрастает возможность фатальной нестыковки. Тьфу на них на всех! Какого черта я еще буду за кого-то рассуждать, решать. Действуем по ранее утвержденному плану. Вперед! Точнее, вниз. Опять нырять». «Как нырять, так сразу Косой!» — вспомнился Денису фильм «Джентльмены удачи».
Едва борт «полицейского» катера коснулся пирса, у окончания слипа возникли две человеческие фигуры. Быстрым шагом они направились к плавсредству. В руках оба держали автоматы с откидными прикладами и длинными стволами в положении «наготове». «Глушители. Работают „без шума и пыли“». Один остановился у носа, второй прошел до кормы. Только после внимательного осмотра катера снаружи они перекинули автоматы за спину, приняли брошенные им швартовные концы и, закрепив их за причальные скобы, остановились на самом краю причала у ходовой рубки.
— Ребята! — крикнул им Петрович. — Там только рулевой. Ваш «груз» вот здесь, на корме.
И он указал на два закрытых пластиковых мешка, лежащие у его ног прямо на палубе. Рядом с ними на узкой баночке сидел одетый в полицейскую форму раненный на теплоходе бандит. Его перетянутую жгутом ногу видно не было. Один из встречающих хрипло приказал:
— Ну-ка, открой!
Раненый, не вставая с места, расстегнул до половины молнии на обоих мешках. Хриплый достал из кармана фото и стал поочередно сравнивать лица лежащих людей с изображениями. Он даже вытащил карманный фонарик и принялся себе подсвечивать. Потом поинтересовался так же грубо:
— Где еще один?
Петрович спокойно ответил:
— Не было на корабле третьего, — и, предваряя новые вопросы, уточнил: — Мы капитана теплохода допросили. Он сказал, что тот, главный, все проверил, людей пересчитал, посадил, а сам остался в городе на Адмиралтейском причале. Болезнь, говорит, у него морская. Блюет!
— А вы, козлы, поверили?! — взорвался Хриплый. — Теплоход обыскали?
— Снизу доверху. И ресторанных работников, и артистов, и в машинном отделении всех. Нет его на борту. Точно!
Бандит грязно выругался, передал одну из фотографий своему товарищу и приказал:
— Звони! Скажешь, что два груза на месте, а вот этого, — потыкал он пальцем в фото, — нет.
«Третий» в это время сидел по самую шею в воде практически под ногами бандитов и наблюдал за событиями сквозь узкие щели в деревянном настиле причала. В руке Дэн держал взведенную «беретту». «Хорошо уже, что они на катер не полезли. Хотя черт его знает, что будет после звонка». Он превратился в слух, но из-за помех в эфире — а бандит связывался с кем-то по переносной рации — почти ничего не разобрал. Зато отчетливо услышал, как, закончив разговор, тот сообщил своему подельнику: «Сейчас сам придет».
«Сам»! Значит — Княжич. Вилков начал осторожно перемещаться в сторону берега и поближе к краю причала, чтобы иметь возможность быстро выскочить из своего водного укрытия. «Теперь я не стану ждать ни секунды, а пристрелю эту сволочь без предупреждения при первой возможности». Он выставил вперед пистолет и стал всматриваться в большие ворота берегового бокса, частично скрытые листвой растущих поблизости деревьев.
Из их тени и появился темный силуэт. Вот он чуть сместился в сторону, оказавшись на фоне светлой стены постройки. Но это не Княжич! Ошибиться было невозможно: силуэт принадлежал коренастому мужчине небольшого роста, а Антон был стройным молодым человеком за метр восемьдесят!
Тяжелой раскачивающейся походкой мужчина стал спускаться по слипу. Оружия у него в руках не было, зато голову украшала плотная балаклава. «Интересно, от кого здесь прятаться?» Он подошел к катеру и распорядился:
— Выгружай!
Когда мешки с телами оказались на пирсе, мужчина, присев, внимательно осмотрел оба. Потом, не вставая, засунул руку во внутренний карман куртки и вытащил… пистолет! Все произошло за считаные секунды: он приставил оружие к одному мешку в том месте, где у тела находились ноги, и Вилков услышал негромкий хлопок выстрела.
Это было совершенно непредвиденным и невообразимым! Катастрофа!!! Дэн, наплевав на всякую осторожность, инстинктивно попытался выскочить на причал и… Нога, на которую он оперся для толчка, вместо относительно твердого грунта угодила в зыбкую прибрежную тину, и весь он с головой погрузился под воду!
Пока Вилков судорожно шарил ногами, пытаясь отыскать прочную опору, прошло несколько секунд. Наконец ему это удалось. Он оттолкнулся и вынырнул, сумев при этом ни шумом, ни плеском не привлечь к себе ничьего внимания. Но потребовалось еще время, чтобы хоть как-то восстановить сбившееся дыхание
