Довольно странная компания. Бестужев не удивился бы встретив такую до прохождения ущелья, а здесь… Не напоминала она с точки зрения гвардейца местных жителей. И хитчи, и амины, были типичными уроженцами Азии средней, вроде Туркестана. Как на подбор худощавые, без лишнего жира, а вот эти жирок имели, словно жили в иных условиях, или же выгодно отличались в сторону богатства.
– Мы проезжали, а тут на нас как обрушилось чудовище! – девушка вдруг осознала, какой опасности подвергалась и ее руки с винтовкой обессилено опустились. Зато в обращенном на поручика взгляде мелькнуло подобие восхищения. Но речь на сей раз была смесью английского с каким-то местным диалектом. – Стали стрелять – а пули его не берут.
– Шенгра пулей убить почти невозможно, – понимающе с оттенком снисхождения кивнул Бестужев, вспоминая рассказы Кангара и выводы Мюллера. – Осторожнее надо быть.
Девушку уже заметно начинала бить дрожь, да и остальные ее спутники выглядели не лучше.
– Крюков, зови наших! – Бестужев подошел к растящей на обочине траве и тщательно вытер измазанный клинок.
– Слушаюсь, ваше благородие! – казак отдал честь, запрыгнул на коня и погнал его в сторону оставшегося на прежнем месте отряда.
– Спасибо за помощь, – вымолвил «аристократ», перед тем внимательно вслушивающийся в незнакомую речь.
– Не за что, – Бестужев действительно не видел в том ничего из ряда вон выходящего.
– Если бы не вы…
Возникла некоторая пауза, и офицер не нашел ничего лучше, как представиться столпившимся людям.
– Лейб-гвардии поручик Бестужев!
Рука вновь привычно взметнулась к козырьку, а шпоры зазвенели от удара каблуков.
– Айзек, – «аристократ» назвал почему-то лишь имя, однако и оно говорило о многом. Например, о том, что к азиатам отношения он действительно не имеет. – Путешественник. А это – мои помощники.
Как-то странно сознавать, что в столь небольшой свите могут оказаться сразу две женщины. Даже наводит на некоторые не вполне приличные мысли.
– Элизабет, – чуть улыбнулась девушка.
– Джордж, – без улыбки произнес азиат.
– Хилари.
– Том, – закончил негр.
Почему-то никто из них не представился по фамилии. То ли в здешних краях это было не принято, то ли путешествовали они инкогнито.
– Кангар, наш проводник, – показал на спутника Бестужев. – Издалека держите путь?
– С той стороны гор, – ответил Айзек.
Несколько покоробило откровенное пренебрежение, с которым путники взглянули на проводника. Они и на Бестужева смотрели с некоторым холодком, но, одновременно, и с непонятным интересом, а абориген для них явно вообще являлся пустым местом.
Бестужев тоже напустил на себя скучающе-высокомерный вид. Как аукнется…
– Из Фриота, – дополнила Элизабет.
Бестужев лишь смутно слышал о таком городе от Кангара, но так как ни проводник, ни кто из прочих знакомых аминов толком о нем ничего не знал, то сказать поручику было нечего. Где-то намного южнее здешних краев, вот и вся достоверная информация.
– Издалека, – кивнул Бестужев. – В Барат направляетесь?
– Да, – согласилась Элизабет. – А потом – в Порт.
Путешественники уже не образовывали статичную группу, и Бестужев, оценив движения девушки, подумал: да полноте, нравится ли она? Важна же не только красота, но и мимика, общая грация, а в Маше не чувствовалось женского. Чем-то она напомнила поручику одну начинающую поэтессу, долго и упорно доказывающую полное равенство между мужчиной и женщиной, и старающуюся вести себя вопреки полу.
Впрочем, любовницей поэтесса оказалась неплохой, только, тсс! Настоящие гусары о подобном не говорят, и имен не называют. Честь дамы, черт побери!
– Мы тоже, – сообщил Бестужев, не дожидаясь расспросов. – Можем ехать вместе. Дорога всегда веселее, если попадется попутчик.
Сразу подумалось – по дороге можно многое узнать о мире. Мюллер будет только рад. Попавшая в беду компания, похоже, представляла не только иной народ, но и была несколько выше по развитию, чем уже знакомые амины и хитчи.
– Мы не против, – улыбнулась Элизабет.
– Проще простого, мадмуазель. Или – мадам?
Но разница в обращениях осталась явно не понятой. Вот и разберись, замужняя дама перед тобой, или девушка?
Французского не знают, что ли? А почему его должны знать? Если порою мелькают английские слова, а автомобилисты говорят на русском, это совсем не означает, будто на Зенграбе представлены остальные языки Земли.
И как себя с ней вести? Не то, чтобы Бестужев придавал излишнее значение чужому замужеству, только надо же хотя бы соблюсти формальности!
– Откуда вы? – задал вопрос Айзек.
Он смотрел на офицера так, что, будь он не мужчиной, а женщиной, Бестужев однозначно воспринял бы это как призыв.
Странно…
– Издалека, – не стал лукавить поручик.
Но и отвечать прямо – тоже. Не говорить же – из другого мира! Скажешь – из России, могут не понять. Стоит ли объяснять необъяснимое?
Невелики познания горцев в географии, а иных источников пока не было.
Но, избавляя Бестужева от дальнейших ответов, появился идущий на рысях основной отряд.
Имеется начальство, пусть оно и отдувается.
Глава восемнадцатая
Двигаться по горам было еще хуже, чем по пустыне. Там хоть донимала только жара. Здесь под тем же палящим солнцем приходилось идти самим. Караванная Тропа то взмывала ввысь, то шла вниз, и постоянно петляла в соответствии с местным рельефом. Кое-кто из торговцев оседлали мулов и лошадей, однако солдаты никогда не имели дела с животными, и вынужденно шли пешком. Только большую часть снаряжения навьючили на мулов, оставив себе лишь оружие. Избавились бы и от него, но тогда не походили бы на охрану. Торговцы ведь могли пожаловаться начальству, и плакали премиальные. Если не все, так часть.
Лейтенант Ди Лаудон, весьма полноватая женщина, лично проследила, чтобы хоть винтовка была у каждого при себе. И лично снизошла до пояснений, что ожидает каждого, кто не выполнит приказа. Судя по ее словам – ничего хорошего.
Штраф – это всегда удар по карману. И хуже не может быть ничего.
Ехать дальше действительно решили вместе. Раз уж все равно по дороге, почему бы не разделить ее с новыми попутчиками? Все равно свернуть пока было некуда, и оставалось следовать прихотливым поворотам Караванной Тропы.
Никто из новых попутчиков особо не горевал по погибшему товарищу. Завалили тело камнями – и все дела. У разных народов разное отношение к смерти.
Двух вьючных лошадей передали новым знакомым в обмен на место в повозке и обещание небольшой суммы местных денег.
