Я целился тщательней бро. Добил.
Немецкие эмиссары метались по террасе, не зная, где укрыться. На чернявого «гостя» Марлен истратил два патрона, но так и не пристрелил, а «мой», который блондин, «истинный ариец», залег под самой балюстрадой.
Лишь теперь охранники открыли огонь, стреляя с перепугу во все стороны. Я их не трогал, хотя пара пуль и прозудела в нескольких шагах, сбривая ветки.
— Уходим! — скомандовал Марлен, и мы перебежали мимо скалы, прямо на поляну, где дожидался «Лендровер». Бросив оружие в багажник, я плюхнулся за руль — и не забыл подмигнуть Маринке.
Двигатель заворчал, выгоняя машину на убитую дорогу, заросшую травой и кустарником, и покатил к шоссе.
* * *
Незаметно уйти не удалось. На подступах к Карловым Варам за нами припустились оранжевые «Жигули» с синим «ведерком» на крыше. А на белых дверцах и капоте были намалеваны огромные черные буквы «VB».
— «Общественная безопасность», — небрежно перевел Марлен. — Она тут вроде полиции.
— Сигналят… — сообщил я, поглядывая в зеркальце заднего вида. — Останавливаться нельзя. Эти… которые вроде полицаев, очень удивятся арсеналу в багажнике.
— Что предлагаешь? — напрягся Осокин.
Я объяснил. И выжал газ.
Само собой, у «Жигулей» тоже прыгнула стрелка спидометра. Погоню мы не заказывали… Углядев ближайший поворот, я свернул, пересекая осевую, и затормозил.
— Давай, бро!
Я выскочил из «Лендровера», подхватив чешский автомат с длинным названием, оканчивавшимся на «…vzor», и присел на колено. Марлен повторил тот же фокус со своей стороны.
«Вежейна безпечност» в оранжевом исполнении вылетела из-за поворота, визжа тормозами, и я выпустил короткую очередь, целясь в бензобак. Марлен добавил в движок — фары брызнули, радиатор запарил струей, как вскипевший чайник.
Мы не хотели убивать деятелей «VB», те сами виноваты — резко сдали вправо, слетев с обочины, и «Жигули» закувыркались по каменистому склону, разваливаясь и кутаясь в полотнище огня. Бак все-таки рванул.
— Уходим! — выдавил Марлен, дергая губами.
Я его понимал прекрасно. Мы уже заработали расстрельную статью, и девчонкам нашим тоже не поздоровится. Если словят.
Шаркнули шины по гравию, разгоняя джип. Хорошо, хоть дорога пуста, обошлось без свидетелей. Я покривился, вспомнив заключительные кадры «Бриллиантовой руки», где «Москвич» контрабандистов летит над лесом, а Лёлик рявкает: «Сядем усе!»
А вот мы не сядем. Мы станем — у стенки. И — в расход…
Я сбавил скорость. «Лендровер» подъезжал к Карловым Варам.
Суббота, 2 сентября. День
ЧССР, Низкие Татры
Две недели мы кочевали по горам и долам. Не доезжая Брно, заправились, до кучи набрав бензину в пять огромных канистр. Туристов из Америки встречали с почтением, особенно в Чехии, да и в Словакии очень любили доллары.
Затарились в «Тузике» — так прозывали магазины «Тузекс», аналоги нашей «Березки», но с чехословацким колоритом. Просто так, за валюту, покупать не рекомендовалось, могли и задержать. Надо было менять рубли и доллары у «вакслаков», полузаконных менял цыганской наружности, на боны. Вот этими самыми бонами мы и расплачивались.
Накупили колбасы… Марина еще негодовала на чехов — даже в обычных государственных магазинах лежало одиннадцать сортов сосисок, а им всё мало!
Овощей набрали — мешок и пару ящиков. В общем, ушли в автономное плавание, внимательно поглядывая по сторонам.
Ситуация сделалась зыбкой, допуская разброд с шатанием — расстрел «реформаторов» в Яхимове ударил рикошетом по верхушке, и пошла грызня. Кто-то спешил занять места «невинно убиенных», кто-то азартно толкался в массовке, не в силах влиять на события.
«Жигули» и «Волги» с надписями «VB» колесили по всей стране, отряды рабочей милиции рыскали по Праге и Братиславе, не зная толком, что же они ищут. А изо всех щелей уже лезли микрогитлеры и чегевары, чуя предвестия смуты.
Нам удалось передать адреса нескольких подпольных складов чекистам в советском посольстве. Те доверили шмон коллегам из туземной Службы госбезопасности.
В принципе, многие местные агенты стояли на правильных позициях, хотя раскол прошел везде, становясь все глубже, накаляя обстановку. Служаки из «Статни безпечност» нагрянули к схрону одновременно с подпольщиками — и завязался настоящий бой. Очереди так и хлестали, в том числе пулеметные. Из Праги послали броневичок ОТ-66, и борцуны подбили его из гранатомета.
Все эти вести доходили до нас с опозданием в два-три дня. Пару раз в неделю мы спускались с гор в ближайшие поселки пополнить запасы, и снова пропадали в лесах.
Мы искали концлагерь Йозефа Павела. В реале «зону» обнаружат лишь в шестьдесят девятом, но вот где именно, Интернет подсказки не дал.
«Здесь где-то!» — обвел Марлен карандашом на карте область Низких Татр. И мы шарили где-то здесь.
* * *
В наших поисках была строгая система. Зная начальный пункт, мы определили узенькое шоссе, по которому доставляли узников — другого пути просто не было — и тщательно осматривали обочины.
Съездов насчитывалось немного, но попробуй-ка, проедь по каждому! А там еще и разъезды всякие. Времени на проверку маршрутов уходила уйма.
Один раз мы чуть не попали в гости к местному леснику, потом наткнулись на дом смотрителя заповедника. Выезжали, бывало, к просеке с аккуратными кучами валежника. Но лагерь нам не попадался…
…«Лендровер» тихонько катился ближе к осевой, чтобы видеть обе стороны шоссе.
— Вон там, вроде спуск, — встрепенулась Алена.
— Ага, — буркнул я, — вижу.
С обочины уводил вправо глинистый съезд, покрывший бетонную трубу в заросшем травой кювете. Грунтовка уводила за деревья, и не казалась наезженной. Джип с рычанием взял пологий подъем — дорога, врезанная бульдозером в склон, вильнула в сторону, а затем круто завернула в гору. Похоже, серпантин.
«Неужто нашли?» — порадовался я про себя.
Все шляхи, что мы проверяли раньше, устраивались в распадках, шли по уступам — короче, приспосабливались к местности. А здесь иначе — серьезные дорожные работы заметны без доказательств.
За следующим поворотом показался шлагбаум из погнутой трубы, выкрашенной в красный и белый. Посередине торчал круг из жести с грозной надписью: «Запретная зона».
— Верным путем едем, товарищи! — ухмыльнулся Марлен, открывая дверцу. — Сейчас, нарушу запрет…
— Осторожно там, — бросил я вдогон, и выругал себя, углядев в зеркальце напряженный взгляд Алены.
Осокин, оглядываясь, размотал ржавый тросик, и трубчатый шлагбаум, отягощенный наковальней, качнулся вверх.
— Тихо вокруг, — сообщил бро, забираясь в машину.
— Ехать опасно, — качнул я головой. — Звук движка может выдать нас, переполошит вертухаев.
—
