на ожидание, которое он считал напрасным.
Машина рванула с места, и Наташа проводила её взглядом, который затем перевела на своего временного телохранителя.
— Водители тебя недолюбливают, — тихо произнесла девушка.
— Они считают меня выскочкой, не понятно за какие заслуги принятого в доме наравне с хозяевами, — спокойно ответил Снегирёв.
— Но, ты клирик, — Наташа подняла голову, глядя на него снизу-вверх.
— Это ничего не меняет, скорее, наоборот. Они ничего не знают о клириках и пытаются судить по вбитым в голову стереотипам. — Артём продолжал говорить очень спокойно, как будто не испытывал вообще никаких эмоций.
— Каким, например? — Снегирёв был такой же высокий, как и Петя. Чтобы смотреть на него, приходилось задирать голову. Наташе было неудобно, но эта бесчувственная скотина даже не пошевелилась, чтобы как-то облегчить её положение.
— Например, то, что в клирики идут в основном дети из бедных семей. Не имеющие к кланам никакого отношения. А какое ещё может быть отношение к безродному?
— Чушь, а как тогда в эту схему вписать эту сволочь Долгорукого? — Наташа нахмурилась.
— Я сказал, в основном. По мнению того же водителя, Пётр и тот же Долгорукий — исключения, лишь подтверждающие правила. — Всё так же спокойно ответил Артём, а затем посмотрел на часы. — Пошли, скоро занятие начнётся.
Перед ними пробежал Бойко. Он бросил на них внимательный взгляд и кивнул в знак приветствия. Снегирёв ответил на приветствие, а Наташа начала подниматься на крыльцо следом за Федей. Артём замыкал их шествие.
Снегирёв уже поднялся на ступеньку, когда послышался тихий свист, который вроде бы и был едва слышен, но проникал в мозг, заставляя закрыть уши и присесть. Звук был до такой степени знакомый, что клирик тут же резко обернулся. Прямо на дороге начало разворачиваться воронка портала…
— Быстро, в здание! — сейчас его никак нельзя было назвать отстранённым. Он выглядел одновременно взбудораженным, злым и в то же время спокойным. Как это всё в нём сочеталось, не смог бы сказать, наверное, никто. — Это прорыв! Наташа, шевелись!
Схватив Наташу за талию, он подтащил слабо сопротивляющуюся девушку к замершему с поднятой рукой Бойко. Парень только что хотел открыть дверь и тут такое. Конечно, он несколько растерялся.
— А, что? — парень посмотрел на клирика круглыми глазами и несколько раз моргнул. Про прорывы он только слышал и ни разу не наблюдал их воочию.
— Держи, — Артём вручил ему Наташу. — Не выпускай, даже, если брыкаться начнёт. — Он посмотрел на явно непонимающего, что ему делать Бойко. — Что встал, в школу, быстро! — Рявкнул Снегирёв, приводя тем самым Федю в чувство.
— Ага, — Бойко подхватил начавшую сопротивляться более активно Романову и втащил её внутрь массивного здания Академии. — Да не вырывайся ты. Сама слышала, что твой хахаль разрешил тебя связать, если будешь буйно себя вести. — Ничего подобного Артём не говорил, и от неожиданности Наташа прекратила сопротивляться, а Бойко сумел в это время закрыть тяжелую входную дверь. Подумав, Федя притащил швабру и сунул её в ручки, на всякий случай усилив запоры.
Далеко они не пошли. Ни у Наташи, ни у Фёдора даже мысли не промелькнуло, что надо было покинуть холл. Как и многие другие ученики, да и преподаватели тоже, Федя с Наташей приникли к окну, чтобы не пропустить ни секунды из разворачивающегося зрелища.
Артём тем временем активировал передатчик, одновременно выхватывая кинжал и приближаясь к месту прорыва.
— Младший клирик Снегирёв, — скороговоркой представился он.
— Что у тебя, младший клирик? — деловито спросил дежурный.
— Прорыв второго уровня напротив Академии ремёсел в Москве, — быстро ответил Артём, не размениваясь на словоблудие.
— Рядом кто-нибудь есть? — уточнил дежурный, параллельно отдавая приказ группе быстрого реагирования готовиться и выдвигаться на помощь.
— Младший клирик Романов, но он сейчас дома. И преподаватель Долгов, прошедший специализированную подготовку. — В этот момент из сформировавшейся воронки прямо на него прыгнуло существо, напоминающее мартышку-переростка, и Снегирёв отключил артефакт-передатчик. Дежурный не дурак, сам должен понять, что раз младший клирик перестал отвечать, значит, ему не до разговоров. И он, скорее всего, приступил к сдерживанию вырвавшихся тварей и закрытию портала прорыва.
Тварь налетела на него, и Артём позволил сбить себя с ног, чтобы тут же уйти перекатом по земле поближе к порталу. Вскочив на ноги, он принял на кинжал ещё одну тварь. Раненная мартышка завизжала, но клирик уже отшвырнул её ногой от себя подальше, и выхватил из внутреннего кармана небольшой черный жезл. Сжал его в пальцах, дождался, когда он начнёт мерцать и швырнул в воронку портала. Вот и всё, самое главное сделано. Теперь можно спокойно тварями заняться.
Но, пока он выполнял такие важные манипуляции, потерял несколько драгоценных секунд. И теперь вынужден был уворачиваться от первой твари, которая прыгнула на него, выпуская когти, больше похожие на сабли. Тварь верещала и явно хотела отомстить за подружку, с которой клирик поступил так невежливо.
Портал начал пульсировать. Снегирёв не успел отбежать на достаточное расстояние, когда раздался небольшой взрыв схлопывающейся воронки. Волна сбила его с ног, и он снова покатился по земле, сгруппировавшись, чтобы не переломать себе конечности.
Пружинисто вскочив, он увидел, как к нему подбирается раненная, но всё ещё живая тварь. Ту, которая бросилась на него в момент схлопывания портала, отбросило довольно далеко, да ещё и как следует приложив при этом о землю. Так что она пока не представляла опасности.
Всё-таки ранение сковывало движения твари, и Артём стремительно проскользнул ей за спину. Схватив за шесть на голове, он запрокинул голову растерявшейся твари и одним резким движением перерезал ей глотку. После чего, откинув уже труп в сторону, встретил очухавшуюся после падения приятельницу покойной.
Двигалась тварь стремительно. Смотрящие за битвой студенты и преподаватели не могли даже разглядеть её движений, они казались смазанными, превратившись в одну сплошную белую линию. Наташа вскрикнула, когда эта белая линия понеслась на Артёма. Вот только Снегирёв действовал с такой же скоростью. Со стороны это выглядело, как два пятна столкнулись и практически сразу распались. Вот только Снегирёв стоял на ногах, а с лезвия кинжала на землю капала тягучая, почти черная кровь. А мартышка-переросток лежала на земле непонятной кучей, словно в её теле и костей-то никогда не было.
Вернулись звуки, которые как будто кто-то выключил сразу после того первого свиста, который возник при формировании пространственной воронки.
