Он сказал мне не задавать вопросов, и я не стал. Ты тоже не должна.
Мое сердце переворачивается в груди.
— Тебе не кажется немного странным, что он дал нам деньги, а теперь его сын трахает меня?
— Ты не знаешь, что Линкольн — сын Флетчера. Ты просто предполагаешь, потому что ребенок назвал его папой. И я говорил тебе не связываться с этим парнем. Но ты не слушала.
— А я говорила тебе не спать с Пресли. Несколько раз.
Со стоном он откидывается на спинку стула, запустив руки в волосы.
— Я должен работать. Как и ты. Мы поговорим позже.
Хлопнув руками по коленям, я резко встаю.
— Как скажешь.
Моя смена тянется мучительно медленно, и пока я пытаюсь получить ответы от Бэара, который остается в баре на ужин с двумя другими парнями, он не рассказывает мне ничего важного. Кроме того, что да, у Линкольна есть ребенок, а его жена умерла.
— Ты не очень-то помог мне, — говорю я Бэару, когда он оплачивает свой счет.
Он не спускает глаз с Мэл, с которой флиртовал всю ночь.
— Я дам тебе его номер телефона, если ты дашь мне ее. — Он кивает в сторону Мэл.
Я оглядываюсь через плечо, затем снова смотрю на Бэара.
— Я не могу этого сделать. — Откашлявшись, пытаюсь избавиться от неловкости в голосе. — У нее есть дети, и нет времени для секса на одну ночь?
Он хмурит брови, прищуриваясь.
— Кто сказал, что мне нужна только одна ночь.
— Просто предположение. — Я улыбаюсь, нервничая. — Судя по истории твоего брата.
Проводя рукой по лицу, он издает смешок.
— Давай, дорогая. — Прислонившись к барной стойке, он тянется к подставке под пивные бокалы и переворачивает ее, прежде чем стащить мою ручку из кармана на фартуке, завязанным вокруг талии. Стянув колпачок ртом, он царапает номер, а затем прикрывает его рукой. — Скажешь мне?
— Черт, ладно. — Беру другую подставку и пишу на ней номер Мэл. Она убьет меня. — Но если ты просто трахнешь ее и сбежишь, я выслежу тебя и сделаю тебе что-нибудь очень плохое.
— Угу. Кто сказал, что она не трахнет меня и не сбежит?
Я обдумываю его слова.
— Тогда это ее проблемы.
— Справедливо. — Он пододвигает подставку ко мне. — Будь с ним помягче.
— Почему? — Не то чтобы я собиралась разорвать Линкольна на части из-за того, что он не признался мне в том, что у него есть ребенок, но мне любопытно, почему Бэар так сказал.
Он наклоняется ближе ко мне, его глаза улыбаются раньше, чем губы. Его взгляд искренний, когда он говорит:
— Линкольн действительно хороший парень, но у него грубоватая натура.
Прежде чем я успеваю задать еще вопрос, Бэар уходит, а я отвожу Мэл в сторону, развязывая фартук вокруг талии.
— У меня плохие новости. Или, может быть, хорошие.
Она хмурится, заправляя прядь волос за ухо.
— Ты ведь не беременна, да?
— Что? Нет, почему?
Она ставит бутылку джина обратно на полку после того, как намешала джин с тоником для посетителя, сидящего за барной стойкой.
— В последний раз, когда у меня были плохие новости, — она искоса смотрит на меня, — они сопровождались маленькой розовой полоской и двумя сердцебиениями.
— Я дала Бэару твой номер?
В ее глазах внезапно вспыхивает огонек.
— Тот чувак с голубыми глазами и татуировками?
— Да, это он.
— Черт. Да. — Она поднимает кулак в воздух. — Похоже, он действительно хорошо провел время. Надеюсь, он позвонит.
Я качаю головой, смех срывается с моих губ.
— Прикрой меня. Я уеду на пару часов, но вернусь позже.
— Ты собираешься найти его, не так ли?
Кивая, блуждаю взглядом по бару. Все столики заняты. У меня полно работы, и я знаю, что сейчас не время, но мне нужны ответы, и я не могу ясно мыслить, пока не получу их.
Мэл говорит, что прикроет меня. Выйдя на улицу, я подхожу к концу пирса, достаю из кармана куртки подставку и набираю номер в своем телефоне. Линкольн не отвечает. Может, Бэар дал мне неправильный номер.
Возвращаясь в бар, иду с опущенной головой, избегая луж и упавших веток. С океана дует ветер, столб дыма отвлекает мое внимание от песка. Мне не нужно смотреть, чтобы узнать, кто там стоит, но я делаю это и вижу Линкольна со странным выражением лица.
Бросив сигарету в ближайшую яму для костра на песке, он наблюдает за мной, его челюсть сжата, глаза затуманены эмоциями, которых я не понимаю.
— Ищешь меня?
Киваю, засунув руки в карманы куртки. Я не вынимаю их, потому что боюсь, что если я это сделаю, он увидит, как у меня трясутся руки.
— Почему ты не сказал мне, что у тебя есть сын?
Он выглядит усталым, с растрепанными волосами и налитыми кровью глазами. Я замечаю мелочи. Как и морщинки в уголках его глаз. В этот момент понимаю, что я не только ничего о нем не знаю, но и без понятия, сколько ему лет.
Пожимая плечами, Линкольн чешет затылок, его взгляд устремлен на океан.
— Разве это имеет значения?
Почему он злится на меня за то, что я спросила о ребенке? Мое замирающее сердце падает к его ногам. От его резкого голоса у меня мурашки по коже. Я ненавижу этот его тон. Как будто он говорит: «Это не имеет значения, потому что ты ничего для меня не значишь». И я полагаю, что это, отчасти, правда. Выдавливая из себя собственное дыхание, борюсь с эмоциями. Вдыхая прохладный воздух, я смотрю на окружающую меня тьму.
— Наверное, нет.
Вижу вспышку гнева в его глазах, но он подавляет ее, заменяя равнодушной ухмылкой.
— Я должен идти. — Не сказав больше ни слова, он уходит, опустив голову.
— Верно, — бормочу я, снова глядя на океан. Давлю носком ботинка в песок, и он погружается в него. Вот в чем проблема. Я утонула. Пески похоти и влечения затянули меня под воду, и теперь я здесь, сожалею об этом.
Я не позволю себе быть такой девушкой. Больше нет. Поэтому я следую за ним.
— Эй! — кричу я, а затем бегу по песку, пытаясь догнать Линкольна. Он достигает дюн, прежде чем останавливается.
На мгновение воцаряется тишина, потом он поворачивается ко мне лицом.
Нетерпеливость исходит от него с каждым вздохом, когда он проводит рукой по заросшей челюсти. Уставшие глаза сосредоточены на чем-то над моей головой, как будто Линкольн не может посмотреть на меня даже на секунду. Его поза становится жесткой, лицо суровым.
— Что?
Мое сердце сжимается от его безразличия, и
