Все хотелось больше огня.
— Нельзя любить и искать что-то на стороне. Любовь — это когда все, что тебе нужно есть в том человеке, который с тобой рядом. Когда и за покоем, и за огнем ты идешь туда, откуда никуда не хочется уходить.
Он поворачивается ко мне, накрывает мою ладонь, лежащую на коленке, сплетает пальцы. И я чувствую тепло. Даже не чувствовала до этого, что у меня ледяные руки. Хотя, машина уже прогрелась, просто нервы.
— Знаю, Яна. Ты тому самое яркое подтверждение. Не забивай свою голову другими женщинами. Когда появилась ты, из памяти стерлось все — лица, имена, события. Ты последняя мысль, с которой я ложусь спать и первая, с которой просыпаюсь. Я люблю тебя. Только тебя и больше для меня никого не существует.
В глазах напротив, наполненных искренностью и неподдельно нежным блеском, читаю подтверждение его слов. Верю ему, чувствую, растворяюсь в своих ощущениях безграничного счастья, и сама тянусь к его губам.
Его рука скользит по моей шее вверх и обхватывает затылок, притягивая максимально близко. Язык проникает в мой рот, сплетается с моим, вызывая волну мурашек.
Вадим целует долго и чувственно. Ныряю ледяными руками ему под свитер, прикасаюсь ладошками к горячей коже живота, и на душе тоже разливается тепло.
Таю, плавлюсь и безумно люблю. Он стал моим новым, наполненным счастьем, миром, которого у меня никогда не было. И еще полчаса назад я дико боялась, что он рухнет. Но он не позволил, в очередной раз протянул руку, развеял сомнения и подарил крылья.
Глава 29
Яна
В ресторане уже собралось около пятидесяти человек. Корнев гуляет с шиком. Сегодня у него юбилей — сорок. Многих из этой городской богемы я уже знаю в лицо, с некоторыми знакома, но есть и новые люди. Как раз сейчас Рома разговаривает с двумя незнакомыми мужчинами. Мы подходим, все оживленно здороваются с Никольским, поздравляем Романа, Вадим представляет меня и остается беседовать в этой компании.
— Я к девочкам пойду, — говорю ему, увидев, как из глубины зала мне улыбаются Корнева с Машей.
Пока иду к ним, замечаю на себе взгляд той самой Ирины, управляющей, стоящей у двери, ведущей на кухню. Сегодня ресторан закрыт на спецобслуживание, и она следит за работой официантов.
Я знала, что она будет здесь, поэтому хотелось выглядеть максимально шикарно. Мое красное длинное платье, с открытыми плечами, отделанное серебром на кромке лифа и поясе очень удачно контрастирует с загоревшей на недавнем отдыхе, кожей и бриллиантами в белом золоте на шее и в ушах. Над прической и макияжем тоже колдовали пару часов. В итоге, я никогда еще не выглядела так красиво. Никольский обалдел, когда зашел за мной в квартиру.
— Привет, ну и размах сегодня у Ромы.
— Бес в ребро, — комментирует Ксюша в своем репертуаре.
— Потрясно выглядишь, — любуется Маша моим луком.
— Спасибо, вы тоже красотки, — поднимаю большой палец вверх, оценивая их — Романова в черном, Корнева в зеленом, прямо показ мод.
— По шампанскому? — спрашивает Ксюша и подзывает официанта с разносом.
Скрещивая, звеним бокалами. Ксения надпивает со своего и показывает нам глазами в сторону девушки лет двадцати в коротком сером платье.
— Девочки, это новая любовница Корнева.
Мы таращимся на нее, у меня нет слов на ее спокойствие.
— Она, вроде, с отцом пришла, — говорит Маша. — Меня Мирон с ними знакомил, кажется, новый начальник полиции.
— Ага, папочка не знает, что она спит с Ромой.
— А ты откуда знаешь? — спрашиваю я.
— Мне понадобились медицинские документы детей, заехала домой, а там она. В моем старом халате, сучка. Я сказала, что дарю ей его.
Прыскаем со смеху. Корнева забавная, но меня не отпускает шок. Я бы так не смогла.
— И что, нигде не кольнуло? — Маша берет шпажку с сыром и оливкой с фуршетного столика и отправляет в рот.
— Кольнуло? — Разорвало! На части. Только мы больше не вместе, у него своя жизнь. И вроде бы должна уже привыкнуть, все годы с ним так, но не привыкается. Цените, девчонки, пока ваши мужики налево не ходят. Это дорогого стоит. Давайте, за нас! — подносит она свой бокал к нашим.
— Добрый вечер, — слышу у себя за спиной.
Отступаю, поднимаю голову и сталкиваюсь лицом к лицу с мужчиной лет тридцати с лишним.
— Ох! — загораются его глаза. Он, не стесняясь, с восторгом, рассматривает меня с ног до головы. — Я и не знал, что в этом городе поселилась богиня. Ксю, познакомь с девушкой.
— Славик, это Яна, девушка Вадима Никольского. Так что, подбери слюни и прибереги комплименты для других. Не то, наживешь себе проблем.
— Славик, тоже кстати, Корнев, — представляется он, все так же лучезарно улыбаясь, целует мне руку и не спешит отпускать. — Яна, я не мог тебя нигде встречать?
— Нет. У меня хорошая память на лица и имена, я бы помнила, — мягко вынимаю свою руку. Сейчас только не хватало, чтобы Вадим это увидел и начал беситься.
Ксюша берет бокал с вином у проходящего официанта и протягивает его мужчине.
— Держи, займи свои руки, и рот заодно, целее будешь, — смеется она. — Слава дальний родственник Ромы, приехал из Москвы по работе, — обращается ко мне.
— И что у нас привлекло москвичей? — интересуется у него Маша.
— В город заходит новая сеть аптек, наша. Генеральный меня сюда сослал, работу закрутить, на пару месяцев.
И снова зыркает на меня. Приятной наружности — темные русые волосы, серые глаза, хорошо сложен, обаятельный и харизматичный, такой себе московский ловелас, лощеный и понимающий свою привлекательность.
— Ты где остановился? — отвлекает его от меня Ксюша.
— В отеле. Не хочу Рому обременять. Он, конечно, предлагал у него пожить. Но, мне в отеле удобнее — и стеснять никого не нужно, и сам свободен в действиях. Давайте, красавицы, за вас! — поднимает бокал и выпивает до дна, глядя на меня.
— Нет, ну нельзя быть такой красивой! Что ты делаешь в этой глуши? Тебе столицу нужно покорять, — улыбается он.
— Кого мне нужно, я уже покорила, — отвечаю ему в тон.
— Эх! Если передумаешь, дай знать. Еще увидимся, — подмигивает он Ксении и уходит к другим гостям.
— Что это было? — смотрю на нее.
— Засранец! Сделал вид, что про Никольского не понял. Славик дважды был женат и оба раза не больше года. А про миллион женщин, которые были в его постели, я вообще молчу. Влюбчивый, но отходчивый, как он сам себя характеризует.
Тем временем, Рома приглашает всех за стол, звучат тосты, льется
