отмываюсь в гостевой ванной после, прежде, чем вернуться к моей девочке. Руки дрожат. Зайти в нашу спальню страшно, стою перед дверью, не решаясь открыть её, уговариваю себя, что ничего страшного не произошло. Это просто секс, она поймёт. Расплата настигает мгновенно — в моих руках словно кукла, вместо живой девушки. И что бы я ни говорил, она не реагирует. Такая же неживая, как и Алия полчаса назад.
Утром Мари не встаёт проводить меня, и я надеюсь, что ей просто нужно время. Когда в университете подключаю трансляцию, вместо нежного голоса моей девочки слышу опостылевший слащавый голосок жены.
— Где Мари и откуда у тебя микрофон? — спрашиваю грубо.
— Она сама дала мне, — говорит испуганно.
Отключаю связь, лучше уж справлюсь сам. Ответ на второй вопрос не заставляет себя ждать. Система слежения сигнализирует, что Мари едет на яхту. Хочется бросить всё и догнать её. Но я не могу. Очередное моё «не могу» между нами. А вместе с ними множество её «не хочу». И вот мы уже на разных берегах. Когда этот адский день подходит к концу, машина Мари всё ещё на пристани. Велю Турабу ехать из офиса туда. Наверное, это хороший вариант, пожить пока на яхте. Развести этих кошек по углам. А там, глядишь, Алия забеременеет, Мари простит меня. И всё наладится.
Поднимаясь на борт, размышляю, что нужно сделать, чтобы вернуть всё как было. Она же не устояла один раз, значит, сдастся снова. Я умею ждать. Нахожу свою девочку, свернувшуюся клубочком на кровати. И мы возвращаемся к исходной точке нашего путешествия:
— Уходи, — говорит она тихо. Неужели, правда, надеется, что отделается от меня так просто?
Я чертовски устал, хочу есть, но вместо тихого семейного ужина вынужден решать семейные драмы и это бесит.
— Повернись ко мне, — командую, как не делал ни разу до этого. И она неожиданно подчиняется.
— Ты моя, Мари, и так будет всегда. Запомни, — рычу ей в губы. Беру её, не заботясь о том, хочет ли она этого. Жёстко, как никогда раньше, имею свою нежную девочку и мне не стыдно. Она должна подчиниться, понять, кто здесь главный. Держу так крепко, что наверняка оставляю синяки на тонких запястьях. Но она и не думает вырываться. Просто терпит меня. И я впервые не могу кончить с ней. Не так. Всё не так.
Всё снова как прошлым летом. Она замкнулась в себе. Только на этот раз всё гораздо хуже, потому что на этот раз она оплакивает меня.
30
МАРИ
Остаток весны провожу на яхте. Кир неизменно приезжает ближе к ночи, знаю, что проводит вечер с женой. Он старается вести себя, как ни в чём не бывало, но у него отвратительно выходит. Всё разбито вдребезги, не склеить. Правда, секс всё так же хорош. Он слишком искусный любовник, чтобы я долго могла оставаться равнодушной к его ласкам. И прекрасно знает все мои чувствительные места. Он больше не позволяет себе насилия, как в тот вечер, а я не позволяю себе слёз. Потому что действительно простила его. Простила и простилась. Больше не больно. Почти.
Его присутствие на борту тяготит меня: я с нетерпением жду утра, когда ему надо уезжать, и с трудом переношу воскресенья, которые он полностью проводит со мной.
Сейчас, как никогда за эти полтора года, ощущаю себя в тюрьме, настолько мне тоскливо. Снова приходит лето и приносит с собой день моего рождения. Это среда. Кир уже уехал на работу. Я, конечно, получила положенный в таких случаях букет, но подарок он обещал привезти вечером.
Днём приезжает Дина, чтобы устроить скромный девичник на двоих. Она дарит мне чудесный золотой браслет и желает поскорее перестать грустить. Мы общаемся на отвлечённые темы, не затрагивая ничего, что могло бы ранить одну из нас. Дина как-то странно поглядывает на меня. В конце концов, не выдерживает и предлагает кое-что посмотреть. Достаёт свой планшет, включает видео, которое приковывает моё внимание с первых кадров. Клип начинается с планов, отснятых в нашей с Алексом квартире. Вот моя любимая кружка на столе, вот картина, которую мы вместе купили на блошином рынке. Вот наш любимый парк, где мы часто бродили, держась за руки. Девушка со светлыми волосами в моём платье, лица не видно, но причёска как у меня. Множество отсылок к такому счастливому и недостижимому уже прошлому наполняют видеоряд. Песня очень мелодичная и грустная. Это новая песня, я не слышала её раньше. И она обо мне, абсолютно точно. Замираю, вглядываясь в любимое лицо, и слёзы текут сами собой. Но как же? Когда видео заканчивается, я поворачиваюсь к Дине, спрашиваю её:
— Как это возможно? — будто она может знать ответ.
— Я могу только догадываться, что произошло. Но я сопоставила некоторые факты, — извиняющимся тоном произносит Дина. — Твоя депрессия в прошлом году, она совпала с новостями о новой девушке твоего… Алекса. Потом был ряд опровержений от него, он судился с издательствами за порочащие его имя статьи. Но к тому моменту, мне показалось, что вы нашли своё счастье с Киром, я не решилась тебя тревожить. И мне очень жаль, следовало сказать ещё тогда, — корит себя подруга.
Я быстро набираю в поисковике запрос, но всё, что нахожу, это, информация, что статья удалена и редакция приносит свои извинения за ложные сведения.
— Представителям сайтов удалось доказать, что это была хакерская атака, статьи не принадлежат им, — осторожно продолжает Дина.
И я, чёрт побери, догадываюсь, чьих рук это дело. Боже, какая же я дура!
— Твоего… Алекса, — снова запинается Дина. — Опять положили в рехаб. Он утверждает, что ты жива. Собственно, песня тому подтверждение. Окружающие считают, что он свихнулся и никак не может пережить твоей смерти, отпустить, поэтому ему необходимо лечение.
Всё сказанное не укладывается в голове.
— Я считаю, что он просто чувствует тебя, — добавляет она.
Мозг взрывается от вороха мыслей. В основном это гнев на Кира и себя. Как просто оказалось свернуть меня с истинного пути. Одновременно я чувствую и облегчение от того, что Алекс не предавал меня. И неизмеримую тоску — я-то его предала. Мне никогда не отмыться. И, несмотря ни на что, это лучший подарок, который я только могла получить сегодня.
Выплакавшись на плече у подруги, прогоняю ее. Скоро придет Кир, и ей ни к чему присутствовать при наших разборках. Моя милая Дина всё понимает. Крепко обняв меня на прощание, желает мне самого главного
