виде не хотелось. – Мы не готовы пока… Надо решить кое-какие дела.
− Возражения не принимаются, а дела ваши подождут. Да и что там готовиться? Хоть в пижаме приходите. (Папа, ты даже представить себе не можешь, как ты близок к истине!) Никого чужих не будет, только мы с мамой и ты с мужем. Для родственников знакомство устроим потом, − папа не хотел отступать. – Всё, ждем вас вечером. Я пойду, маме помощь моя нужна.
И папа отключился. Я же уставилась на телефон, словно хотела прожечь его взглядом. Как всё не вовремя. Будто кто-то там наверху сговорился и теперь наблюдал за мной, с мыслями, как же она теперь со всем этим справится. И делая ставки, как скоро я всё смогу решить.
− Сними это немедленно, − сквозь зубы проговорила я и снова протянула руку в сторону мужа. – В родительский дом с этим я не пойду.
И вся сникла, убирая телефон в сторону. Плечи поникли, голову опустила. Пропал весь боевой запал. Теперь даже на мужа злиться не получалось. В родительский дом ехать не хотелось. Вот нисколько. Только не сегодня, только не с Валентином и не наручниками на руках. В другой ситуации побежала бы, полетела бы, а сегодня…
− Я не могу прямо сейчас снять, Ась, − голос Валентина звучал виновато. – У меня нет ключей с собой. Извини.
− Как это нет? – не хотела я верить услышанному. – А как ты потом собирался снимать их? Или думал оставить всё так?
− Ты только успокойся, не горячись. Ключи у моего друга, он должен их принести по моему звонку, но только после того, как мы с тобой спокойно поговорили бы, − Валентин вытянул руки в мою сторону в защитном жесте, будто я собралась на него накинуться. – Я должен написать ему сообщение, как знак, что всё между нами хорошо.
− Так напиши, что ты сидишь, − воскликнула я. – нет, лучше сразу звони и объясни ситуацию. Он должен приехать немедленно. Звони, звони, − торопила я парня.
Мне как можно скорее хотелось избавиться от железных оков. Ощущение было не из приятных. Никогда в жизни не совершала ничего противозаконного, но даже как бы в шутку быть в наручниках, не облегчало мои душевные терзания. Было неуютно, словно к моим рукам прицепился кто-то противный. Всё время хотелось его стряхнуть. Убрать, выкинуть.
− Он не отвечает, − с сожалением ответил Валентин, снова набирая номер друга. – Попробую ещё раз.
Но ни вторая, ни третья, ни десятая попытка моего мужа дозвониться его другу не увенчались успехом. Теперь уже напряглась я. Как быть, если мы не сможем снять эти чертовы наручники до вечера? Так и придется поехать к родителям на цепи? Что они скажут, если увидят это? Даже думать о таком не хотелось.
− Где он живёт? Давай я попрошу подругу поехать к нему и привезти ключи, − Васька не должна подвести.
И я оказалась права. Подруга после моих сбивчивых объяснений без лишних вопросов сорвалась по неизвестному ей адресу и к незнакомому человеку только ради того, чтобы помочь мне. За это я была очень благодарна Василисе. Но время неумолимо шло вперёд, а мы всё ещё были прикованы друг к другу. И как бы я не хотела не разговаривать, приходилось, находясь в маленьком пространстве, в одном помещении в полуметре друг от друга. Но обходились короткими фразами, пока каждый из нас пытался дозвониться до своих друзей. Временами к нам приходил Арес, требовал еду, как и прогулку, но на улицу в холод, не одевшись нормально, мы выйти не могли. Вот за собаку я и была крайне зла на мужа. Неужели он не мог подумать о нём?
− Может, пиццу закажем? – предложил Валентин, покручивая телефон между пальцами.
Не скрою, есть хотелось. И я согласно кивнула головой, только сейчас заметив, что живот то недовольно урчал.
− Мне с морепродуктами и четыре сыра, пожалуйста, − было немного стыдно, что я человеку даже чай не предложила.
− Я помню твои вкусы, − коротко ответил Валентин, и мы снова принялись сидеть в молчании. И ждать. Ничего более мы в данной ситуации предпринять не могли.
К двери на этот раз я не спешила. Подождала, пока Валентин встанет, и только потом не спеша направилась встречать курьера. На наши связанные руки пришлось накинуть полотенце, чтобы не шокировать молодого парня. Удивлённый и непонимающий взгляд мы, конечно же, словили, но быстро о нём забыли, стоило открыть коробки с ароматной пиццей.
− И почему надо было оставлять ключ от наручников у друга? Неужели ты думал, что я с боем буду вырывать его у тебя? – от полного желудка, видимо, раздобрела, сама первая нарушив тишину между нами. Хотя, с Валентином и молчать было приятно.
− Нет, я боялся другого, что поддамся и сам добровольно отдам ключ, не выдержав того, что тебе будет невыносимо находиться рядом со мной, − словам Валентина я не поверить не могла.
Вроде и не пьяная, но от его признания я глупо улыбнулась. Не зря говорят, что девушки любят ушами. Правда, увидев, какими глазами на меня смотрел Валентин, я тут же одернула себя. Да что это со мной? Повелась на его слова, как школьница? Растаяла, забыв про всё?
− Значит, я хорошая актриса, − повела я плечами на его слова и снова взялась за телефон. Васька что-то давно не выходила на связь. Да и надо было отвлечься, иначе я недалеко от того, чтобы простить этого паршивца. – Теперь и она не отвечает. Да что за день сегодня! У тебя друг, случайно, не маньяк?
− Нет, любитель собак всего, − как ни в чем не бывало ответил Валентин.
Казалось, что вся эта ситуация никак его не заботила, в отличие от меня.
К вечеру мы так и не смогли избавиться от наручников, как и переодеться, чтобы поехать на ужин к моим родителям. Валентин был почти при параде, в отличии от меня. Он то ещё утром явился ко мне в одежде. А мне вот придется поехать к своим родителям в пижаме. Не поехать тоже нельзя. Столько всего способов перепробовали, что не сосчитать. Правда, Валентин мне помогать не торопился. За моими безуспешными стараниями он следил лениво.
Сперва я ковырялась ножом, после пробовала ножницами. Вспомнила, что в фильмах показывали, как открывали их при помощи скрепки
