столичного города Москвы стоит только в десяти верстах и, сохраняя мир, живет на дворе, который для него в том месте построен. Но как кто-нибудь из столицы выходит, его тут же побивают. Однако сам он причин для раздоров не дает, дожидаясь, чтобы нас всех отсюда вывезли.
Остаток этого месяца прошел в ожидании желанного избавления нашего, которое приближалось в связи с нашим отъездом. Последний еще откладывался до тех пор, пока не отправилась в дорогу братья наша из Белоозера. Хотя и в то время были разные превратные слухи, но не заслуживающие доверия и не достойные упоминания (что отложился отъезд наш). И тот день, в который нас было обещано доставить на границу, то есть 8 октября, приближался.
Раздел 10
Октябрь
Дня 1. Пришло известие из Белоозера, что сидевшая там наша братья уже отправлена в дорогу водным путем на судах.[353] С этого времени и нас таким же образом обещали отправить и немедленно приказали готовиться в дорогу.
Дня 2. Раздали нам подводы, каждому по потребности. Трудно описать радость, наполнившую наши сердца. Однако можно догадаться, как радуется пленник, получив свободу и выйдя из темницы, в которой он сидел долгое время, на свет ясного солнца.
Дня 3, который felix faustus fortunatusque sit[354]. Отъезд из Вологды, через реку, называющуюся Вологда, на которой живой мост, то есть поставленный без единого столба. Суда на этой реке ходят по сорок сажен, красивой и прочной работы, под навесом. Ночлег неподалеку, под городом, в селении Спасовом, где стоит довольно богатый монастырь Спасов. В нем живет 100 чернецов, и лежат мощи двух чудотворцев — Димитрия и Василия, некогда угличских князей. Они лежат в одном склепе, в накрытых гробах, и перед ними всегда горит лампада.[355]
Дня 4. Был у нас ночлег в селе Кубенском, в 20 верстах от Вологды, от этого села начинается озеро, которое в длину 12, а в ширину — 2,5 польских мили. На том озере, на острове, когда едешь мимо, виден красивый каменный монастырь.[356] В него был сослан пан Кардовский, слуга пана Бучиньского. Там же, в земляной тюрьме, сидел в жестокой опале воевода,[357] который был прежде в Туле, до того, как она сдалась Шуйскому.
Дня 5. Ночлег в Велижце, верст 40, вдоль того же озера. Дня 6. Ночлег в яме, под Николиным монастырем,[358] верст 20. Миновали монастырь Корытов[359] с довольно большими полями, богатый чернецами и имуществом. Однако его в это время царь Шуйский сильно истощил. Говорили, что только четыре таких богатых монастыря в целой московской земле. Мы полюбопытствовали увидеть остатки древностей, и человек с двадцать наших туда пустили. Отворили образа и церкви сами же чернецы, вежливо встречая гостей, потчевали нас квасом и медом. Миновав этот монастырь, ночевали мы в деревне Свозе у реки, называющейся Шексна, в 6 милях, а от Белоозера в 20 верстах.
Дня 8. Прислано нам из того монастыря пожалованье, tq есть хлеба, рыбы и кваса. Головы же послали было в Белоозеро сына боярского, чтобы побыстрее прислали суда, но их не дали, а посланца еще хотели утопить. Поэтому пришлось послать сотника с несколькими десятками стрельцов, наказав им, чтобы привели суда, на которых нас должны были вывезти водным путем.
Дня 9. А в это время приказали нам возы и коляски поставить на судно, находившееся на берегу этой реки. Когда спустились сумерки, возвратился гонец, которого посылали из Вологды в столичный город Москву. В связи с его приездом возникли разные слухи о могуществе противоположной стороны.
Дня 10. Над берегом вышеназванной реки в тоске смотрели мы, не идут ли суда.
Дня 11. Сотник привел три судна, которые захватил силою.
Дня 12. Погрузившись на судна, мы воскликнули имя: “Иезус!” Ночью проплыли 5 верст через небезопасные пороги, миновав язы[360] — заграждения, которые на этой реке строят для ловли осетров. Говорят, что больших и лучших осетров, чем в этой реке Шексне, не знают здесь, потому что в Белое озеро впадает 25 рек, а вытекает только одна эта. Проплыли мы 25 верст. Встретились нам две реки, вытекающие из озер, — Славянка и Сехма.
Дня 14. Миновали один из патриарших язов, у которого приставы поймали живого лосося и подарили знатным особам. Проплыли мы 12 верст. Встретилась нам река Ковша.
Дня 15. Одно судно село на мель, однако Господь Бог сохранил от беды, миновали мы один яз и приплыли к реке Угле, проплыли мы 28 верст.
Дня 16. Миновали два яза, проплыли мы 40 верст и прибыли на реку Ягорку, от этого места до Вологды считают только 12 миль. Для чего было нас возить кругом, мы не понимали, если только не для того, чтобы дать нам представление о том, сколь велика земля, или чтобы избежать опасностей. Так как говорили, что в 20 милях от того места находились воры.
Дня 17. Приехали на реку Суду, равную Шексне, только отличается вода, а сливаются они под селом Луковцом. Проплыли мы 20 верст до села Любча, где причалили к берегу.
Умерла пани Дорота Горская, осиротив своего супруга пана Адама Горского и двух детей, сына и дочь, которых им Господь Бог здесь в заточении даровал. Всех нас охватила великая печаль и жалость к той пани, почти святой и праведной.
Дня 18. В Любче высадились мы из судов на берег не только со скорбью, но и с тревогой, когда сказали, что тех, которых повезли перед нами, задержали в Тихвине. И тут нас застал гонец, который передал приказание задержать нас. Не успели мы расположиться, как приставы признались, что нам здесь следует дожидаться царского указа, ибо “Скопин-Шуйский,[361] воевода новгородский, писал нам, что сейчас небезопасно вас везти, так как шведов[362] несколько десятков тысяч идет той стороной на помощь государю”. Поначалу мы сомневались, думая, что все-таки была какая-то другая причина и, не понимая в чем дело, сказали, что у немцев не может быть такого большого войска и что несчастлива та земля, которую они спасают. Различные были слухи, например, что пан воевода, господин наш, посажен в тюрьму. Обсуждали возможные причины этого. Но что бы там ни было, для нас все это было весьма грустно, ибо завезли нас в голодное место. Города поблизости не было, так что мы должны были надеяться только на милосердие Божье.
Дня 19. Отправили
