пока я не перестаю понимать где заканчивается он и начинаюсь я. Потому что в этот момент мы слились так тесно, что и впрямь стали единым целым.
* * *
– Я не могу оторваться от тебя! – рычит Кир часом позже, впиваясь губами в мою шею.
– С этим у нас никогда не было проблем, – шучу я сквозь тихий стон удовольствия.
Странно, что я могу шутить на тему нашего расставания, но в то же время, разве это не положительная динамика?
Кир напрягается на секунду, но потом продолжает мять руками мои изгибы, пока его порочный рот оставляет очередной засос на ключице. Я выгибаюсь с коротким вдохом, когда наши тела разъединяются после второго захода, но даже не думаю о том, чтобы бежать в душ, хотя он нам обоим сейчас необходим из-за того беспорядка, что мы устроили. Я вся липкая и потная, но эти ощущения отходят на задний план, когда я думаю о том, что придется оторваться от Кира хотя бы на десять минут. Видимо, он разделяет мои чувства, потому что его руки ни на минуту не покидают меня, поглаживая то тут, то там. Он всегда таким был. Не тот тип мужчин, которые отворачиваются и храпят, сделав дело. Разве только в тех случаях, когда мы были в ссоре.
– Кир… – посещает меня внезапно неприятная мысль.
– Хм? – бормочет он, тыкаясь губами в мое плечо.
– А ты со всеми такой?
– Какой? – удивленно замирает он.
– Тактильный, – вздыхаю грустно. – Ты всех женщин ласкаешь так же после секса?
– Ася, – хмурится он, кладя ладонь мне на щеку и поворачивая к себе. – Мне не хочется ласкать других и никогда не хотелось, понимаешь? Даже до тебя. Да и после тебя была лишь одна. Как только мы приходили к финишу, единственное, чего мне хотелось – это побыстрее слинять. Ты же меня знаешь. В каком месте я похож на ласкового котика?
Ни в каком. Он хам, да еще какой. И то, что со мной он другой – приятное исключение. Я тут же улыбаюсь от облегчения, потому что верю ему. Я помню, как он обращался со своими девушками до меня. Они все были чем-то несерьезным, он сам не раз называл их однодневками. Тогда я презирала его за это и жалела этих бедняжек, но теперь меня греет мысль, что я единственная дорогая ему.
– Хорошо, – шепчу, скрывая улыбку. Он продолжает хмуриться, а потом убирает руку с моей щеки и падает на спину, уставившись в потолок. – Эй, ты чего?
– Ничего, – сквозь сжатые зубы отвечает Кирилл.
Мне непонятна причина его злости, а он определенно злится. Я сажусь на кровати и бью его по груди.
– Не похоже на «ничего»! Говори уже.
– Не хочу об этом думать, – бурчит он. – И знать не хочу.
– О чем?
– Как будто ты не знаешь! – зло фыркает он, походя на обиженного ребенка. – О Володе.
Черт, Володя! Как я могла о нем забыть?
Губы подрагивают от смеха, потому что Кир выглядит очень забавно, уставившись в потолок со сжатыми губами и тяжело вздымающейся грудью. Хотела бы я, чтобы он никогда не спал с Ланой, как я с Володей, но что сделано, то сделано. И хотя я не собиралась признаваться в том, что не спала с Владимиром из-за своей женской обиды и мелочности, глядя сейчас, как ему неприятна эта мысль и зная, как мне самой неприятно от его связи с Ланой, я решаю признаться. Потому что не хочу омрачать нашу счастливую ночь и наши дальнейшие отношения.
– Кир, – оседлав его талию, наклоняюсь к нему, обхватывая ладошками за колючие щеки.
Он напрягается, но переводит свой взгляд на меня, а потом пораженно вздыхает и обнимает меня за талию.
– Прости, мелочь, – говорит он. – Я знаю, что не имею права так реагировать, когда и сам не жил монахом. Но для меня она была просто телом, а для тебя… это не так работает. Я же тебя знаю.
– Знаешь, – улыбаюсь я, чмокая его в сурово сжатые губы. – У нас с Володей был кое-какой петтинг, но на этом все. Ты все еще единственный мужчина, который был во мне. Во всех смыслах.
Я успеваю только испуганно взвизгнуть, когда он переворачивает нас, оказываясь сверху, прежде чем мой рот оказывается в плену одного ревнивого собственника, который с первобытным рычанием набрасывается на меня, желая в очередной раз убедиться в том, что он владеет мной безраздельно, и я с удовольствием позволяю ему это.
Глава 25
Мы с Киром не спим всю ночь. Разговариваем, ласкаем друг друга и снова разговариваем. Обо всем. Тема с Ланой и Володей закрыта навсегда, он даже ничего больше не спрашивает, лишь твердо говорит, что все. Забыли. И в течение этой ночи я убеждаюсь, что нам не обязательно говорить о прошлом, о неверно принятых решениях и наших ошибках, чтобы двигаться дальше. Потому что ошибок было много, но самое главное то, что мы их осознали.
– Расскажи мне как вы поговорили с папой, – спрашиваю я его, потому что мне любопытно.
У них с папой есть свои «мужские» разговоры, в которые меня не посвящают.
– Хорошо поговорили, – лаконично отвечает Кир. – Он рад, что мы взялись за ум и снова повторил, что с самого начала предупреждал о том, что этот развод – ошибка.
– И все? – не верю я. – Не обещал открутить тебе кое-что, если обидишь меня?
Кирилл смеется.
– Такими угрозами он бросался лишь когда я был «молодым и глупым» по его мнению. Вотум доверия с тех пор возрос, можешь себе представить? Сейчас-то он понимает, что в этом нет необходимости. Даже посочувствовал мне, потому что ты отрастила зубки, которыми не побоишься цапнуть от меня кусочек, если я тебя обижу.
– Да ну тебя! – шлепаю его по руке. – Это большой вопрос – кто об кого точит зубки. Ты только посмотри на меня, кровосос!
Тут я не преувеличиваю. Кир в течение этой ночи оставил на мне немало засосов и следов от зубов. Не то, чтобы мне это не нравилось. Я люблю его дикую сторону.
– Тебе же нравится, – шепчет он мне на ухо, кусая за мочку.
Я ловлю сползающую по моему бедру вездесущую ручищу и убираю ее ему на живот.
– Ну уж нет! Хватит с тебя, а то я завтра ходить не смогу. Думаю, мне нужна хорошая расслабляющая ванна, а не ненасытный зверюга в постели.
– М-м-м… А ты пустишь меня в эту ванну с собой? –
