Первое правило сибиряка: замерз – расслабься. В напряженные мышцы плохо поступает кровь, а вместе с ней тепло. Второе правило: дыши глубже, изредка задерживая воздух в легких, кислород поможет согреться. Третье правило: двигайся, движение – жизнь.
Плавные, спокойные упражнения разминали мышцы. Тепло волнами расходилось по телу. Мысли потекли гладко, степенно. Предстояло обдумать ночную операцию, и, отключившись от окружающего мира, я растворился в трансе. Когда закончил като, план был готов.
Жаль воинов. Война диктует суровые законы. По неписаному правилу разведки – свидетелей в живых оставлять не стоит. Чем меньше людей знают, тем проще добраться до цели. Да и походу виконта с бароном на мою будущую крепость следовало помешать.
Окончательно загнав бунтовавшую совесть и миролюбие в угол, пошел к вампалу и лошадям. Солнце пересекло зенит и неумолимо клонилось к горизонту. Легкий холодный ветерок играл изумрудными листьями. Привязанные кони начисто обглодали куст и нетерпеливо поглядывали на соседнюю растительность. Мое появление зажгло искру надежды в огромных добрых глазах животных. Не став обманывать их, перевязал четвероногих поближе к уцелевшему кусту. Довольно всхрапнув, лошади принялись мягкими губами срывать зеленую листву, сочно хрустя ветками, а я приступил к подготовке операции и ожиданию вечного друга партизана – темной ночи. Адольф, удобно устроившись на попоне, безмолвно наблюдал за приготовлениями и заговорил лишь тогда, когда я вытащил из седельной сумки съестные припасы и начал накрывать импровизированный стол.
– Сэр Александр, вы становитесь очень безжалостным, – укором прозвучало в голове.
– По-другому нельзя. Это не безжалостность, а закон войны. В моем мире воевали веками, и простые истины отшлифованы кровью и потом тысяч людей. Не я же заставлял их идти в воины? Пусть бы пахали землю! – разозлился я, почувствовав просыпающуюся совесть.
– Но почему сразу убивать? Ведь можно обезвредить, усыпить, связать, увести пленников, но оставить жизнь воинам?
– Да, потом они очнутся, начнут нас искать и конечно же по следам выйдут на лагерь! А там, о счастье, необученные девчонки и спасенные доходяги! Вот будет веселье! А если и не будут сразу искать, то смотаются за подмогой. Вместе ведь веселей гонять по горам перепуганных девиц?! Законы писались для того, чтобы их соблюдать, и без всяких соплей! А кто не соблюдал – тех давно нет!
– Ваша светлость, тогда зачем вам эти бедолаги? Пусть идут, – не унимался хвостатый.
– Да, пусть идут, дохнут по дороге, а враги пусть готовят поход! Как раз успеют нас застать в пути! Если выпала такая возможность, то планы врагов нужно рубить сразу, а для нас сейчас все враги. Друзья остались в лагере.
– Сэр Александр, страшен мир, написавший такие законы. Чувствую, сбудется пророчество о Черном герцоге, содрогнутся здешние земли…
– Не каркай, Адольф! Очень хочется выжить и вернуться домой, и для этого я постараюсь сделать все! Нам понадобится много воинов, вот пополнением сегодня и займусь.
– Ваша светлость, спасая обреченных, вы возлагаете на себя ответственность за них и вселяете в них надежду.
– Если другого выбора нет, то придется идти не самым легким путем! Сам же узнал – ни один герцог живым не дошел, а я, если ты помнишь, кольцо не то что снять, даже тряпкой прикрыть не могу! Оно всегда оказывается снаружи, предательски выдавая хозяина. В одиночку нам не выжить! Придется создать маленькую армию.
– Если маленькая армия будет воспитана по законам вашего мира, она все герцогство зальет кровью, – пробурчал рыжий.
– Из тебя плохой пророк. Постараемся, чтобы этого не произошло. Сейчас другого выхода нет, да и грех не воспользоваться, когда карты сами идут в руки. Фортуну нельзя обижать, а то может и попой повернуться.
– А кто такая Фортуна? – вспыхнули удивлением бездонные желтые глаза.
– Богиня судьбы, кстати, очень капризная и сволочная дама. Так что расстраивать ее не будем, а теперь давай поедим и немного поспим. Пусть часовые расслабятся. Воинов всего с десяток да купец. Думаю, справлюсь.
– Если вы так решили, то я с вами, – горделиво поднялся Адольф.
– Куда ты денешься?! Мы с тобой теперь навеки. – И, запустив пятерню в плотную шерсть, я нежно потрепал гордеца по холке.
16
Темная горная ночь быстро входила в свои права, опуская серую вуаль сумрака. Холодный воздух, нисходя с вершин, стелился по прогревшейся днем земле, превращаясь в густой молочный туман, плотной дымкой сползающий в долину. Белые щупальца, тысячами змей извиваясь между деревьев и кустов, поглощали изгибы ландшафта. Непроницаемая мгла, уплотненная туманом, накрыла лагерь врагов. Отблески большого костра, разведенного в центре круга, образованного шатрами и телегами, пытались пробиться сквозь непроглядную тьму. Голоса людей и недовольное фырканье стреноженных лошадей приглушенно тонули в сыром воздухе. Робкие звезды проклюнулись на черном небосводе. Пришла пора действовать.
Наглухо застегнув черный эсэсовский плащ и закинув за спину связку коротких копий, я вышел из лесного сумрака. АКМ приятной, уверенной тяжестью прижимал ремень к плечу. Заботливо обмотанные тряпками шпоры хранили тишину. Молодая трава слегка хрустела, принимая осторожную поступь. Ноги утопали в белесом молоке стелющегося тумана, любопытными щупальцами обвивавшего ноги. Запах весны сменила тягучая сырость с вплетением дыма костра. Свет далеких звезд едва пробивался сквозь плотную тягучую завесу.
Лучше и придумать нельзя. Ночь – хоть глаз выколи.
Я успокоил дыхание и, войдя в нужное состояние, включил необыкновенные чувства. Ночь немного отступила, увеличив обзор, прорисовались отдаленные красные тепловые фигурки часовых, густо переплетенные с запахом мужского пота и немытых тел. Вновь ощущал себя диким хищником, вышедшим на охоту. Становясь частью тумана, приближался к лагерю. Адреналин ускорял пульс, нагнетая легкое возбуждение от предстоящего боя. В висках слабым эхом постукивало сердце, и в душе опять зашевелилось что-то свернутое в тугой комок.
– Хозяи-и-ин… отпус-с-сти-и-и… – зловеще шипело в ушах.
Необычные кинжалы на спине легко завибрировали, просясь в схватку. От черных эбонитовых ножен струилась сила и, проникая сквозь доспех и перетекая по позвоночнику, скапливалась в мышцах.
– Отпус-с-сти-и-и… – стучало в висках.
Тело требовало безрассудной и кровавой схватки. Шипящий голос настойчиво подталкивал вытащить из ножен кинжалы и броситься в гущу врагов. Почувствовать теплые густые брызги крови на лице, ощутить сладкий запах страха и ужаса жертв. Насладиться безграничной силой и властью. Дикий зверь проснулся и, терзаемый тысячелетним голодом, метался в клетке души. Я чувствовал, как от возбуждения кожа рук покрывается проступающей чешуей. Из опасного транса меня вывел голос вампала, назойливым комаром пытаясь достучаться до не успевшего отключиться сознания:
– Остановись… опомнись… Держи себя в руках… рога, потрогай рога… – донеслось сквозь змеиный шепот проснувшегося зверя.
