Она шла, и в ее глазах навечно застывали картины страшных свидетельств гибели людей – разбитые головы младенцев, вспоротые животы, истерзанные женщины с широко раздвинутыми ногами… И кровь… Кровь, казалось, была всюду. А затухающие лучи багрового солнца, скатывающегося за горизонт, лишь усиливали ощущение, что вся деревня словно облита кровью.
* * *
Ровный голос Ивана Васильевича прервал резкий кошачий мяв. Ловя взгляд девушки, прямо перед ней стоял огромный котище какого-то неопределенного серого цвета – то ли черный и почти сплошь седой, то ли белый с черными волосками, пробивавшимися практически по всему телу. Кот, нетерпеливо перебирая лапами, весь напряженный, словно пружина, готовый вот-вот сорваться с места, смотрел на девушку и требовательно даже не мяукал – кричал. Поняв, что Юля его увидела, кот взвился в прыжке, и, не прекращая звать девушку, рванул к выходу из парка.
Юля, мгновенно узнав знакомца, подхватилась с лавки и, тревожно оглядываясь в поисках дочери, которую она буквально только что видела спокойно катавшейся по парковой дорожке, бросилась следом за котом. Скользнув взглядом в направлении его движения, Юля похолодела и рванула изо всех сил.
По дороге, разогнавшись до максимально возможной скорости, с горки летела на велосипеде Лерка. Повернув голову на все усиливающийся звук гремящей из колонок музыки, девушка увидела, как на большой скорости из-за поворота вылетает машина, явно не собиравшаяся притормаживать.
Машина летела навстречу девочке, и Юля отлично знала, что водителю совершенно не видно, что происходит на спуске – обзор на поворот надежно закрывали разросшиеся кусты сирени и черной рябины, давно вросшие в забор стоящего недалеко от них дома, тоже серьезно мешавшего обзору. Сама Юля всегда проезжала этот поворот на максимально низкой скорости, старательно прижимаясь к дальней от дома обочине, чтобы успеть заметить встречное движение и вовремя среагировать, и точно знала, что также поступают и все деревенские.
Понимая, что никто – ни Лерка, ни летящая на сумасшедшей скорости машина, полная молодежи, не успеют затормозить и избежать столкновения – девушка закричала. Кот, прыжками несущийся навстречу Лерке, взвился серой молнией, сбивая летящую на велосипеде девочку. Выпустив от испуга руль, девочка подлетела от удара, и, пролетев по инерции пару метров, врезалась в кусты. Машина, свистя тормозными колодками и оставляя черный след на асфальте, с трудом вписавшись в поворот, проехала по колесам упавшего велосипеда и, снова набрав скорость, рванула к выезду из деревни.
Глава 19
Вытащив из кустов ревущую исцарапанную Лерку, Юля убедилась, что дочь ничего не сломала, и, кроме ссадин и царапин, более серьезных травм не получила. Обняв малышку, Юля опустилась на землю, обессиленно опершись спиной на забор. Голова кружилась, руку выкручивало болью. С трудом удерживая ускользающее сознание, девушка из последних сил прижимала к себе испуганного ребенка, уже не обращая внимания на сбегавшихся соседей, полных праведного гнева. Шум в ушах сливался с голосами возмущавшихся жителей и Леркиным плачем, и превращался в гвалт, в котором Юля тонула, не в силах выбраться из полуобморочного состояния.
Кто-то притащил нашатырь. Резкий запах помог прояснить сознание, а таблетка валидола, сунутая под язык – немного уменьшить боль в руке и начать легче и глубже дышать. Спустя время им с дочерью помогли подняться. Лерка, держась за руку матери, с тревогой поглядывала на нее снизу вверх, все еще всхлипывая.
– Теть Юль, а с великом чего теперь делать? – спросил вездесущий Тимошка. – Там колеса всё… в хлам.
– В хлам? – протянула Юля. – Тогда на мусорку его…
Услышав, как, радостно гомоня, мальчишки бросились к поломанному велосипеду, Юля улыбнулась – на мусорку Леркин велик, конечно, попадет, но позже и в сильно разобранном состоянии. Но сейчас она этому даже порадовалась, сама удивившись, что еще способна чему-то радоваться.
Посчитав, что соседи достаточно высказали дочери за поведение, ругать ее она не стала, просто обработала ребенку ссадины и заклеила пластырем самые большие царапины. Накормив и уложив спать наплакавшуюся дочь, Юля выпила лекарства и тоже прилегла. Но заснуть не получалось. В голове вертелись слова Ивана Васильевича: «Она ни живая и ни мертвая. Не человек она, огневка. Сущность, богами дарованная глупым людям, загубившим и ее, и себя. С тех пор ни одной Аринки в деревне не было». И что ей теперь с этим делать?
Внезапно среди ночи Юле на грудь прыгнул невесть откуда взявшийся тот самый кот. Девушка в испуге подскочила на кровати. Котяра, спрыгнув с нее на пол, истошно мяукая, начал грызть и скребсти когтями дверь, пытаясь открыть ее. Еще ничего не соображая спросонья, Юля, повинуясь инстинкту, бросилась к дочери, каким-то шестым чувством ощущая беду. И не ошиблась. Стоило открыть дверь, как кот серой молнией метнулся к Леркиной комнате, и, будь он на пару кило тяжелее, вынес бы ее дверь с наскока. А так, глухо стукнувшись о деревянную преграду, буквально взвыл на одной ноте.
Вбежав в комнату дочери, Юля остолбенела от ужаса, кровь заледенела, дыхание перехватило. Ее девочка в развевавшейся от легкого ночного ветерка сорочке стояла на подоконнике раскрытого настежь окна, широко раскинув руки. Ветер чуть шевелил ее рассыпавшиеся по плечам волосы, а лунный свет обливал маленькую фигурку с ног до головы, путаясь в подоле ее длинной ночной рубашки.
Юля знала, что под их с Леркой окнами проложена каменная дорожка с высокими каменными зубчатыми бордюрами. Если дочь упадет на них… об этом она боялась даже думать. Руки и ноги мгновенно заледенели и отказались слушаться. Замерев, девушка боялась даже вздохнуть.
Кот, рванувшись в комнату, прыжками понесся к окну, и, вцепившись в подол Леркиной рубашки когтями и зубами, буквально повис на нем. От неожиданности девочка пошатнулась и начала заваливаться назад. Поняв, что дочь падает, Юля мгновенно пересекла комнату и успела подхватить ребенка, упав вместе с ней на пол.
Неожиданно кот, уронивший девочку, встав перед ними, начал подниматься на задние лапы, махая перед собой передними, словно пытаясь кого-то поцарапать, дико при этом шипя и крича, мявкая иногда, будто от боли. На его лапах в лунном свете блеснули показавшиеся огромными изогнутые острые когти. Кот изгибался, словно от ударов, периодически с криком отскакивая в сторону, но тут же снова кидался в драку. Со стороны это выглядело неимоверно жутко. Юля, притянув к себе дочь, отползла к стене, вжавшись в нее спиной и с ужасом взирая на кота, явно пытавшегося кого-то не подпустить к ним. Кого-то невидимого…
Прижимая к себе испуганную дочь, на секунду девушка увидела в залившем комнату лунном свете девочку с двумя косичками, яростно боровшуюся с котом. До нее донесся задыхающийся от резких движений и прилагаемых усилий раздраженный детский голосок:
– Не место здесь тебе, защитник! И кровь родная не отменит проклятия. Сказано: вовеки не вступят на землю проклятую силы защитные, жизнь берегущие! Уходи, покуда хуже не стало! Не волен ты здесь находиться! Свидетелями тому и Ветер, и Луна, и сама Земля-матушка! Нет твоей воли и силы здесь!
