кивнула я, не разрывая зрительного контакта. — Если это единственный шанс спасти мальчика, то — да!
20. Я не смогу жить без нее!
Алерон
Не знал как мне быть и что сделать, только бы спасти племянника и уберечь любимую от беды. Даже мысленно призывал дьявола, сам не веря, что он появится. И, конечно же, все мои призывы были бессмысленны. Я был готов продать ему душу, только бы прекратить все это сумасшествие. Правда, интуиция подсказывала, что в самое ближайшее время мне предстоит пройти все круги ада…
— Я тебе верю, — произнес Энекин, пристально смотря на мою супругу, которая сама на себя была не похожа. Ее глаза сияли нетерпением, пальцы то и дело сжимались в кулаки, а грудь учащенно вздымалась, выказывая ее волнение. — И я пойду с тобой!
— Я один здесь понимаю, что мы идем на верную смерть? — мой голос прозвучал громче, привлекая к себе внимание собравшихся. — Нас четверо! ЧЕТ-ВЕ-РО! Два оборотня и два человека! Что мы можем сделать против сотни двуликих?!
— Нам нужен план, — поддержал меня брат. — Нужно отвлечь их…
— Я знаю как, — вклинилась Халиса, обращая все внимание на себя. — Их отвлеку Я, а ВЫ в это время вытащите Марика.
— Но как ты их собралась отвлекать и как мы его найдем? — задал два самых главных вопроса Энекин, выставляя ладонь в мою сторону, тем самым прося не говорить пока ничего.
— Я могу найти мальчика и прикрыть ваши спины, пока вы будете его уводить, но только если она действительно отвлечет Альфу и всех, кто верен ему…, — слова Сивира немного внушили надежду.
— А есть те, кто неверен? — произнесла Халиса, затаив дыхание.
— Скорее те, кто устал от вечного гнева и кровавых планов Альфы, — печально вздохнул двуликий. — Знаю около двадцати таких, как я. Они мечтают о свободе, спокойной жизни, но им это недоступно, так как от вожака уйти невозможно. Инстинкты не дадут. Стая поделена на два лагеря. Одни за свержение людей с трона, а другие не желают этого, ведь ради достижения цели, которую себе вбил в голову Альфа, нужно пролить кровь и немалую. Я устал от его вечных показательных казней и многочисленных планов, которые мы сутками напролет обсуждаем и отрабатываем. Я хочу спокойной жизни, с любимой и нашим малышом, — Сивир повернулся к Милании, и его черты лица тут же смягчились, что лично для меня говорило о многом.
— Ты хочешь сказать, что они смогут помочь? — спросила моя кареглазая.
— Нет, Халиса, — покачал головой оборотень. — Они не смогут помочь. Никто не пойдет против Альфы…
— Но ты же пошел, — хмыкнул я.
— И ты знаешь мою причину, глава, — ответил двуликий. — Ради Милании я готов на все и даже нарваться на гнев всей стаи!
— Значит, помощи ждать нам неоткуда, — подытожил я.
— Неоткуда, — повторил мои слова Сивир. — Но мы можем хотя бы надеяться, что те, кто против законов стаи и самого вожака, не кинуться рвать нас на части, оставаясь на своих местах. Они не станут помогать, но и первыми причинять вред тоже не будут.
— Понятно, что ничего не понятно, — фыркнул Энекин. — Ладно, время не ждет. Нам нужно взять с собой оружие, брат, — произнёс Эн, смотря на меня.
— Мне нужна вещь мальчика, — взгляд Халисы был полон решительности. — Желательно такую, которой он касался совсем недавно…
— Хорошо, я сейчас принесу, — кивнул Энекин, покидая кабинет.
— Я боюсь спрашивать тебя, как именно ты будешь отвлекать всю стаю, — с замиранием сердца произнёс один из самых тревожных для меня вопросов. — Халиса? — поднял глаза от сейфа на свою притихшую супругу. — Нет… Нет, ты же не хочешь… О, боги! — схватился за голову, метаясь по комнате. — Ты собралась идти прямо к нему в лапы, да?! Я думал ты просто пошумишь поблизости, тем самым привлекая внимание, а ты хочешь принести себя в жертву?! Ну что ты молчишь?! — зарычал я, чувствуя, как боль затапливает душу.
— А что сказать? — грустно улыбнулась любимая. — Они меня не убьют, Алерон. Так что жить я буду. Главное вытащите ребенка…
— Ты понимаешь, что говоришь?! — гневно процедил я, осознавая, что впервые в жизни попал в безвыходную ситуацию.
— Конечно, понимаю, — повела плечиком кареглазая.
— Нет… НЕТ!!! Я не позволю! — метнулся к дверям кабинета, резким рывком распахивая ее. — Общий сбор! — крикнул я на все поместье, в душе надеясь, что мои парни смогут меня понять и пойдут в логово врага вместе со своим главой…
— Я благодарен вам за верность и полное доверие, — произнес я, как только кабинет под завязку был забит чёрными мундирами. — Вы все понимаете с полуслова и не задаете лишних вопросов, сразу приступая к делу. Мы одна большая семья, у которой нет друг от друга секретов. Поэтому хочу довериться вам в ответ и поделиться тем, что произошло со мной в последние дни, — в комнате стояла оглушительная тишина. Безумно волновался, что открыв тайну Халисы, меня тут же растерзают за предательство, но что-то подсказывало, что я поступаю правильно. — Как вы знаете, сегодня я женился. Моя супруга… Халиса, подойди, пожалуйста, — позвал любимую, стоящую чуть поодаль. — Моя супруга удивительная. Она для меня дороже жизни, и я говорю вам это не просто так. Халиса родилась не такой, как мы… Мне было сложно принять это, когда я узнал, но у меня получилось. Я винил себя и не мог найти места, но потом, поняв, что мои взгляды на жизнь ошибочны, я смирился, принимая ее и душой, и сердцем… Я прошу отнестись с пониманием и оставаться на своих местах… Покажи им, — шепнул любимой, бросая взволнованный взгляд на Энекина, который тут же поспешил встать поближе, как говорится на всякий случай.
— Показать кошку? — шепнула моя девочка.
— Если можно, то да, — кивнул я.
Халиса опустила голову, прикрывая глаза. Секунда, и возле моих ног сидит огромная пантера, а перед ней валяются клочки разодранного платья.
— Оборотень…
— Проклятая!
— Главу опоили…
— Стоять! — рявкнул я, на устремившегося ко мне мундира с кортиком. — Да, Халиса оборотень! Да, мы привыкли, что двуликие являются проклятием нашего мира, но как оказалось это лишь частичная правда! Она спасла меня, когда в поместье проник оборотень. Халиса защитила меня своим телом, нападая на двуликого, не заботясь о своей безопасности, так как ей пришлось принять облик зверя! Она моя супруга! Добрая, нежная, отзывчивая… Она спасла нас от яда, Энекин, — горько усмехнулся я, кидая взгляд на брата. — Когда король приезжал на ужин, вино было отравлено и, если бы ни нюх Халисы, то кормили бы мы
