ключи на одной связке. А связка в ящике нижнего стола. Он же бывший армейский прапорщик,– улыбнулся Юра.– Я этого брата вдоволь на службе повидал…
– Стремно грабить родную школу… Может, у родителей денег попросить?
– Ты дурак что ли? Папа, дай денег на пистолет… Сам говорил, твои родители тоже собрались ремонт делать. А восемьсот пятьдесят рублей – приличная сумма. Насколько я помню, можно «Яву» купить…
– Давай другие варианты. Что угодно, только не ограбление родной школы…
– Послушай мой план. Я заранее схожу в школу сегодня днем, открою изнутри шпингалеты на окне в коридоре третьего этажа. Ты по тополю влезешь на крышу спортзала, пройдешь и попадешь прямо в здание школы через это окно. Да ты вспомни, мы так лазили в шестом классе…
Я кивнул.
– Дверь в кабинет завхоза пустяковая, – продолжил Юра.– достаточно захватить маленький гвоздодер… Серега, да ты не дрейфь… все будет нормально! А чуть позже я загоню барыгам бабушкины драгоценности и мы деньги назад завхозу подбросим. Это даже не ограбление, а в некотором роде займ…
Мне план Юлы совершенно не понравился. Но похоже, другого выхода не было…
Глава 17
По пути к сыщику Валере я остановился у серого ларька «Табак» и протянул в окошко пятерку:
– Дайте, пожалуйста, блок «Родопи».
Молодая продавщица нахмурилась:
– Тебе сколько лет, мальчик? Хочешь чтобы меня с работы выгнали?
– Девушка, меня отец отправил. Сказал – если без сигарет вернусь, уши надерет!
– Ладно…– смягчилась продавщица и протянула плотно запечатанный блок болгарских сигарет.– Но в следующий раз пусть отец сам приходит. Больше не продам ребенку…
Я усмехнулся. Ребенку… Да ты сама мне в дочери годишься, дурочка размалеванная…
На улицах города кипела работа. Коммунальщики подрезали вязы вдоль дороги, белили бордюры, на столбах монтировали фонари-гирлянды. На торце панельной пятиэтажки, где на первом этаже находилась контора ЖКХ с противоречивым названием «Оптимист», устанавливали пятиметровый плакат с изображением Ленина на броневике, в окружении вооруженных солдат и матросов, издалека бросалась яркая надпись: « С 70-летием Великой Октябрьской Социалистической революции!». Страна уже вовсю готовилась к великому торжеству.
– Колчин! – окликнули сзади.
Я обернулся и увидел учительницу Ирину Викторовну.
– Как хорошо, что я тебя встретила! Ты сильно торопишься, Сережа?
Она удивленно посмотрела на блок сигарет в моих руках.
– Отцу купил,– улыбнулся я.
– У меня в общежитии двери захлопнулись, когда я в магазин пошла. В ЖЭКе сказали – слесарь только после обеда освободится. Может влезешь в квартиру через форточку и откроешь замок? Гена Новиков уже лазил так осенью.
– Пойдемте, – кивнул я.
Когда мы подошли к старенькой хрущовке за аптекой, учительница показала на трехногую железную чистилку, притаившуюся как шпион возле подъезда:
– Если на эту штуку встать – можно достать до подоконника и влезть в форточку. Хорошо, что я оставила ее открытой.
Я задумался:
– Давайте я лучше входные двери посмотрю. Что-то не хочется навернутся и ноги переломать.
Ирина Викторовна пожала плечами и повела меня в подъезд.
Как и ожидалось, замок в двери оказался хлипковатый. Ирина Викторовна попросила у соседки пассатижи, молоток и долото. Я легко отогнул скобу, за которую заходила щеколда и открыл двери, а после вправил скобу назад.
– Ирина Викторовна вам косяк и замок нужно срочно менять. Иначе воры залезут.
– Да что у меня брать-то! – улыбнулась учительница.– Спасибо тебе, Сережа. Проходи, чайку попьем.
Она включила электроплиту и поставила греться белый пузатый чайник. Я присел на маленький диванчик у стола. Ирина Викторовна немного задержалась у зеркала, поправляя прическу, и я невольно залюбовался ее точеной фигуркой и стройными ногами. Сквозь легкий цветастый сарафан слегка просвечивали трусики и угадывались приятные округлости молодого женского тела. Я невольно подумал, как же далеко нашим современным силиконовым инстадурам до этой естественной красоты… Не зря Юрка Комаров втюрился в учительницу по уши.
– Чем занимаешься на каникулах, Сережа?
– В пионерлагерь собираюсь.
– Дело хорошее. А я вот в Крым хочу съездить, в Ялту.
– Одна поедете?
Учительница внимательно посмотрела на меня:
– Не одна. С молодым человеком.
– А я за всю жизнь так в Крыму и не побывал…
– Да какие твои годы!– звонко рассмеялась учительница.– Ты еще десять раз весь земной шар объедешь, Сережка! У вас, пионеров, вся жизнь впереди!
Чайник засвистел и учительница достала из навесного шкафчика два бокальчика с аппетитными вишенками на боках.
– Только у меня сахара нет. Варенье абрикосовое.
– Да я вообще без сладкого чай пью. От него полнеют.
– Юморной ты, Колчин! Тебе это еще лет двадцать точно не грозит…
Ирина Викторовна разлила чай по бокалам и включила приемник. Из динамиков вырвалась знакомая мелодия « Ласкового мая» про белые розы.
– Парнишка детдомовский поет…– Ирина Викторовна вздохнула,– голосок какой жалобный…
– Юра Шатунов. Будущая звезда.
– Да какая там звезда… Кто их, ребятишек бедных, пустит на эстраду…
– Подождите, через пару лет Олимпийский в Москве будут собирать…
В двери громко постучали. От неожиданности я чуть не пролил бокал с чаем.
– Сергей, ты чего так испугался? – удивилась учительница и подошла к двери.
В комнату ввалился невысокий блондин с мешком.
– Смотри, Ирка, в мешке картошка, лук… огурцы еще маманя положила.
Мужик поставил мешок на пол и покосился на меня:
– Здорово, пионер!
– Здрасьте,– кивнул я.
– Это мой ученик Сережа. У меня входные двери захлопнулись, он помог мне в жилище попасть.
– Сколько раз тебе говорил – давай двери поменяем, или вообще, к нам переезжай – места всем хватит. Что ты, Ирка, в этом старом общежитии ютишься?
– Да ничего, я уже здесь привыкла. Да и район у нас спокойный. Борис, ты чайку будешь?
– Давай,– кивнул мужик,– пока шеф на совещании.
Когда Ирина Викторовна поставила перед гостем бокал с чаем, Борис недовольно пробурчал:
– Знаешь, сестренка, я бы не сказал, что здесь район спокойный. Несколько дней назад подростки до смерти забили мужика в собственной квартире.
– Я в школе слышала,
