class="p1">Дверь в святилище была открыта. Мои печати пропали. Статуя стояла на своём месте на каменном столбе, свежеомытая, окуренная ладаном и совершенно безжизненная. Я гладила старое дерево, прикладывалась к нему лбом и пыталась почувствовать хоть немного того тепла, что давала Солнечная Танцовщица.
Ни-че-го.
Статуя была лишена жизни. Просто старая уродливая деревяшка, возможно, представляющая интерес для историков и коллекционеров. Но не более. Тиара ушла из этого дома.
Я расплакалась и уткнулась носом в колени богине.
За моей спиной раздались шаги.
— Скажи хоть, что случилось, — это был голос Рахаил. Но он был не один. Я кое-как развернулась, отпустила статую и тяжело подошла к Рахаилу. Кроме него у дверей святилища, не смея войти внутрь, стояли Кама и Лир. Камалин стояла за спиной Рахаила и явно не понимала, что происходит. Ну что ж, я ей объясню. Я отодвинула старика с дороги и подошла к девчонке. Та попятилась от меня и упёрлась спиной в стену.
— Я тебе разрешала сюда входить?
— Вы не выполнили дневные обряды! — голос звучал без наглости, только испуганно. Верно, пусть боится.
— Майка, успокойся, — на плечо легла ладонь Рахаила. Тяжелая, горячая и крепкая. Я спихнула её и продолжила:
— Я запрещала тебе сюда входить! Какого хера ты вошла? — я не хотела, но моя глотка сама начала орать. — Ты хоть знаешь, тупая ты башка, что натворила? Что ты лапала своим кривыми грязными руками и рядом с чем думала своей грязной башкой?!
У меня перед глазами всё поплыло. Я что-то ещё орала и брызгала слюной. Наверное, это было жалкое зрелище, но мне было всё равно. Вся моя работа, вся моя жизнь, всё, что я сумела здесь сделать за пять лет, эта самодовольная безмозглая сопля уничтожила в один миг. Всё, последняя моя надежда была уничтожена.
Кама что-то кричала, а Рахаил рычал мне на ухо. Я орала в ответ, что она глухая, тупая и противна Тиаре. Кажется, кто-то назвал меня дурой. Я без малейших раздумий влепила Камалин пощёчину. Нас кинулись разнимать.
Дальше всё смешалось.
Я пришла в себя на холодной кровати в комнате жрицы. Сначала я увидела смутно знакомый потолок с подвешенными на центральной балке вениками для бани. Поёжилась. Заметила, что рядом на табуретке сидит Лир и с явным интересом читает брошюру для младших сестёр. Это была дешевая поделка с дурным текстом, дурной рисовкой и дурной полиграфией, от которой пачкались пальцы, и я не знала, для чего она была напечатана: то ли чтобы потешить чьё-то самолюбие, то ли чтобы украсть из казны сестринства денег.
— Там написана полная чушь, не читай, — попросила я и села. Было тепло. Неужели уже отопление усилили?
— Старик велел затопить печи.
А, понятно.
— Я никого не покалечила?
— Вы мастеру Раиму нос разбили, — охотно сообщил Лир. — А так никого. Мастер Рахиил сказал, ты и не особо сопротивлялась.
— Это хорошо, — я спустила ноги с кровати и обулась, потом застегнула кафтан, достала из шкафа какой-то старый шарфик и замотала шею. Слабая она у меня, ничего не поделать.
— Ты куда собралась? — Лир отбросил брошюрку и тоже поднялся на ноги.
— Не переживай, я успокоилась. Убивать никого не буду. Правда, не буду. Мне надо к алтарю.
Я вышла в храм. Тут было уже прохладней. Я сделала пометку в памяти ещё раз проверить, как законопачены окна и закрыть всё ставнями.
Дверь в алтарь была опечатана орденской печатью. Я сорвала её под возражения Лира и вошла внутрь.
Статуя Тиары стояла на своём месте. Я дотронулась до древнего чёрного дерева и вздохнула. Никакого отклика.
Вот и всё.
— Вот мы и осиротели, — вслух сказала я.
Я многие годы представляла, что этот день случится. День, когда я подведу Тиару и потеряю мою богиню. Стану ей ненужной. Сама оттолкну её. Подведу. Утрачу её доверие. Мне казалось, что это невозможно, и что без её огня в моей душе я умру тот же миг. Почувствую, как взгляд Её ускользает и упаду замертво.
Я стояла перед деревянной статуей на грубом каменном пьедестале, стоял ясный солнечный день, и через узкие окна-бойницы падал свет Извечного огня. Мир стоял на своём месте, жизнь шла своим чередом, а я стояла тут живая и тёплая.
— И что, Тиара теперь не смотрит на нас? — тихо спросил Лир. Я оглянулась на него. Хотя на первый взгляд парень выглядел, как обычно, я заметила сжатые губы и сведённые брови.
— В этом храме — нет, — честно сказала я. — А так… не знаю. Я вообще не могу ничего про неё сказать. Она уходит куда-то, а сестринство разваливается, — я посмотрела на него и решила, что плевать на все секреты. Из-за них все проблемы. — Огни Тиары в обители погасли. Новая мать не смогла их разжечь.
Лир, по-моему, мне не поверил.
Я улыбнулась.
— Мне не зачем врать, Лир. Они погасли.
— Значит, надо выбрать другую верховную, ну, как там они называются? Верховные матери зажигают эти огни, верно? Каждая новая заново.
— Верно. Надо. А куда денется нынешняя? — мне стало очень смешно. — Они скрыли, что огни погасли, чтобы не пришлось отдавать титул другой сестре. Ну, вроде меня. Хотя теперь я не подхожу.
— Они с ума сошли? Чего они ждут?
— Не знаю, — я хихикнула. Внутри меня, не смотря на внешнее веселье, разлился холод. — Может быть, ждут, что все про огни забудут. Или сделают подделку, — я вспомнила свечи. Эх, и ведь наверняка так и сделают. Хотя какая мне разница?
— А в Альдари? — Лир занёс ногу, но так и не решился переступить порог святилища. — Там Тиара есть?
— Не знаю, в орденском храме бывать не приходилось. Разве что в детстве, это давно уже было, — я со вздохом погасила лампы вокруг статуи. Чего зря жечь масло. Будут силы, попытаюсь до весны всё исправить и передать сменщице Храм в должном состоянии. Надежд на это мало, но вдруг Тиара не обиделась, что её святилища касалась… я задумалась, как обозначить Каму после этого поступка. Безмозглое чудовище, дрянь, мерзавка, свинья, мерзость, это всё было очень эмоционально, но не на это обиделась Тиара. Ограниченная. Даже не тупая, а сознательно отказавшаяся думать головой и воспринимать этот мир, предпочтя этому простые и тупые правила на каждый случай. И при этом самомнения там, как у матери-настоятельницы. То есть, пару локомотивов загрузить хватит, и на дрезину ещё останется.
Как я только могла проникнуться к ней какими-то симпатиями?
Какая же сестра Анатеш дура.
Я сглотнула подступивший к горлу комок. Камалин осквернила святилище, а
