дёргалась. Кому-то удалось пленить мага и сделать так, что он не мог вырваться. Это следовало учесть. Тем более, что где-то снаружи бродил чародей, заморозивший Оболенского. И нам с ним ещё предстояло встретиться.
Я подошёл к девушке и стащил с её головы мешок. Она дёрнулась, глядя на меня бешеными глазами. Затем их выражение изменилось.
— Яр⁈ Это ты⁈
— Он самый. Как дела?
— Да хреново, как видишь!
— Почему ты не избавилась от пут?
— Эти уроды надели на меня подавитель! Сними его скорее!
— Погоди. Сейчас сама всё сделаешь.
Я коснулся наручников, и они осыпались ржавой трухой. Василиса издала довольный возглас, взглянув на свои руки. Затем запустил пальцы под воротник и вытащила маленький мерцающий медальон на цепочке. Сорвала и с отвращением швырнула в угол.
— Зачем же такими вещами бросаться? — покачал я головой и направился к артефакту.
— Не трогай! — остановила меня Василиса. — Сразу сил лишишься!
Я с сожалением поглядел на подавитель. Девушка была права. Нам ещё выбираться, и превращаться в обычного человека мне совсем не подходит.
Тем временем Рябушинская накинулась на забившегося в угол очкарика. Наградив его парой хлёстких тумаков, вцепилась в пиджак и рывками пыталась заставить поднятья.
— А ну, вставай! — крикнула она. — Говори, мразь, кто вас послал! Отвечай, а то убью!
— Не знаю! — просипел тот, пуча глаза.
— Не верю!
Василиса наградила его парой пощёчин и в довесок врезала коленом в пах. Мужик со стоном согнулся.
— Это он меня допрашивал! — объявила Рябушинская. — А потом сказал, что сейчас промоет мне мозги, так что я даже не вспомню ни про то, что тут случилось, ни про отца!
Как я и предполагал. Наш враг был осторожен и умён — не торопился рубить лес, стараясь обойтись малой кровью, так сказать.
— Говори, кто вас прислал! — снова взялась за очкарика Рябушинская.
— Не знаю… — просипел тот. — Отпустите, меня просто наняли сделать работу!
— Ага, разбежалась! — ощерилась Василиса.
Она схватила его за руку, и её пальцы засветились зеленоватым. Когда предплечье начало разлагаться прямо на глазах, очкарик истошно завопил и попытался вырваться, но не тут-то было: девушка держала на удивление крепко.
— Ну! — крикнула она требовательно. — Кто⁈
В этот момент я заметил, что стекло в комнате начало быстро покрываться инеем.
— Василиса… — проговорил я, пытаясь привлечь её внимание.
— Не мешай, Яр! Я ему не верю, всё он прекрасно знает, просто отвечать боится! У тебя минута прежде, чем лишишься всей руки, а затем заклинание примется за…
Я сбил Василису с ног за мгновение до того, как в разбившееся окно влетели два десятка ледяных стрел. Часть разбилась о стену, остальные вонзились в очкарика, превратив его в жалкую пародию на святого Себастьяна. Со удивлённым стоном он сполз на пол и замер осевшей кучей плоти и костей.
Понимая, с какой стороны находится противник, я приказал созданному Оболенским ревенанту прыгнуть на него. Сам же поднял рывком Василису и потащил её через дом к выходу. Одновременно мысленно приказал дракону подлететь к крыльцу. Как ни странно, тот не отозвался. Я попытался снова — с тем же результатом. Похоже, чародей нашёл его и превратил в глыбу льда — иное объяснение в голову не приходило.
Когда мы выбрались на улицу, я увидел ползающие по земле части архилича: Оболенский пытался собраться, но некоторые кости оставались покрыты льдом и не реагировали на призыв черепа.
— Хозяин, здесь чародей! — воскликнул, увидев меня, архилич. — Берегитесь!
Подхватив голову с горящими зелёным глазами, я побежал между домами, таща Рябушинскую за собой. Переключив зрение на ревенанта, я увидел, как он уворачивается от швыряющего в него ледяные шары мага — мужика с закрытым балаклавой лицом. Наконец, чародей попал чудищу в переднюю лапу. Она покрылась прозрачной коркой, которая быстро распространялась вверх по конечности. Я разорвал связь монстра с лапой, и тот ловко отпрыгнул в сторону, а затем метнулся на чародея. Тот выставил ледяной щит с торчащими шипами. Ревенант насадился на них и задёргался, как червяк, но холод быстро растекался по его телу, сковывая движения и превращая юнита в уродливую ледяную скульптуру. Когда заклинание добралось до головы, я потерял связь с чудовищем.
— Оставайся здесь! — велел я Василисе, остановившись.
— А ты куда⁈ — вцепилась она мне в рукав.
— Обратно. Надо потолковать с чародеем: он-то наверняка в курсе, кто тебя похитил. Скорее всего, и сам из…
— Яр, не надо! Давай просто улетим! — взмолилась девушка.
— Он моего дракона заморозил.
— На моём полетим!
— Нет, я Эфиора не брошу. Да и бояться нечего. Что он мне сделает?
— Заморозит!
— Не сможет.
— Тогда я с тобой пойду! Во-первых, это моё расследование, и ты тут из-за меня, во-вторых, два мага лучше, чем один!
Я не сомневался, что наш противник уже пустился на поиски. Словно в подтверждение моих мыслей, над крышами взлетел здоровенный переливающийся искрами сине-голубой дракон! От взмахов его крыльев налетел ветер, дыхнуло ледяным холодом.
— Смотри! — пробормотала, глядя в небо, Василиса.
— Да уж вижу…
— Что будем делать?
— Ты, кажется, хотела себя проявить.
— Ещё бы! Не терпится отплатить этому уроду!
— Это он надел на тебя подавитель?
— Нет, но застал врасплох. Потом расскажу, что случилось. Сейчас надо или драпать, или вломить этому гаду!
— Золотые слова. Почему бы тебе не крикнуть хорошенько на эту ящрицу?
— А тебя не заденет? — с беспокойством спросила Василиса.
Я прикроюсь. Давай, не сдерживай себя.
С этими словами я создал защитный купол вроде того, который использовал на первом занятии Курганов, давая Рябушинской показать себя.
— Готов? — спросила, взглянув на меня, Василиса.
— Вперёд!
Её кулачки сжались, корпус подался вперёд, голова слегка запрокинулась, грудь поднялась, набирая в лёгкие побольше воздуха.
Ледяной дракон тем временем летел в нашу сторону, постепенно снижаясь. Ещё немного, и он заметит нас. Я покосился на девушку. Ну, же!
И тут раздался быстро нарастающий пронзительный вопль. Сначала сорвало часть крыш, затем дракон нашего врага замер, встал вертикально, беспомощно дёргая крыльями, кувырнулся назад и помчался прочь, сносимый напором крика баньши! Я видел, как с него сходит мясо, обнажая кости, задние лапы оторвались, крылья превратились в кровавые лохмотья, шею перекрутило так, что позвонки не могли
