ты думаешь, что обычный советский работяга в те свободные минутки, которые у него остаются на чтение после тяжелой смены, будет читать Белинского? — Сивый приподнял бровь.
Что ответить девчонке не нашлось.
— И что же нужно, Боря? — включилась в разговор Ленка.
У этой глаза горели, как огоньки.
— Что прямо сейчас смотрит твоя мама, Лена? Или твоя, Алла? — ответил вопросом на вопрос, обращаясь к девчатам.
— Сейчас? — уточнила Алла.
— Да, пока мы с вами в риторике упражняемся.
— Рабыню Изауру, — ответила Машка Бондарь. — У нас его повторяют во второй раз с прошлой осени.
Борис Дмитриевич широко улыбнулся, поднимая большой палец.
Роман написанный в конце прошлого столетия бразильским писателем, лёг в основу легендарного сериала и пользовался супер популярностью во всем мире, в том числе среди советских граждан. Сивый припоминал, что на русском роман был впервые опубликован как раз в 1991 году. И если так, то прямо сейчас в издательстве осуществлялся его перевод с португальского, языка оригинала. Перевод всегда дело крайне непростое, чем и можно объяснить тот факт, что всплеск популярности сериала начался в конце 80-х, а выход бумажной версии книги был начат только в начале 90-х…
«Но зачем делать перевод, если можно параллельно запустить собственный сериал — литературный», — размышлял Сивый, смотря на десяток пар глаз, горящих от перспективы стать частью будущей редакции и привнести в неё свою частичку.
Борис Дмитриевич коротко объяснил свою задумку собравшимся.
— Но если не ошибаюсь у Бернарду Гимарайнша написана всего одна книги про рабыню Изауру… — задумчиво припомнила Ленка.
«В точку», — подметит Сивый про себя, но вслух сказал:
— Представь просто на секундочку, что наша редакция совершенно случайно найдёт рукописи, которые не были изданы при жизни автора, но они расскажут о новых приключениях Изауры.
— Найдут? Ты знаешь где искать?
Сивый хотел ответить, но Бондариха перебила.
— Алла, если ты ещё не поняла, он хочет чтобы мы написали Изауру вместо Гимарайнша, — фыркнула Машка Бондарь, резко поднимаясь из-за стола. — Неинтересно Сивый, руки прочь от великой литературы!
Она развернулась и спешно вышла из аудитории.
— Это правда? — последовал вопрос Борису Дмитриевичу.
— Мы сделаем ровно то, что хочет читать читатель, — пожал плечами Сивый и терпеливо объяснил. — Задача писателя разве не заключается в том, чтобы удовлетворять читательский интерес? Если не мы, то это обязательно сделает кто-то другой. Вместо нас.
— И ты хочешь это преподнести как уникальную находку…
— Все так, ещё раз мы даём читателю ровно то, чего он ждёт, — подтвердил Борис Дмитриевич.
Студентки начали подниматься со своих мест и уходить. Кто крутил пальцем у виска, кто головой качал. Не одной Машке задумка показалась кривой.
— Вот пусть кто-то другой пачкает наследие Гимарайнша своими грязными руками, — бросила Алла, захлопывая дверь аудитории.
Единственная, кто осталась — Ленка, она все также смотрела на Сивого преданными глазами:
— Я в деле Шулько, распоряжайся!
Глава 19
«Человек плохо разбирающийся в людях, всегда склонен к „хорошим“ разборкам».
Владимир Кудрявцев.
Время тикало и подходило незаметно к забитой стрелке с Зябликом на заднем дворе института. Следовало прежде избавиться от компании Ленки, и Борис Дмитриевич засобирался, давая понять неугомонной девчонке, что впереди его ждёт одно важное дело, в котором присутствие рядом дамы будет считаться совершенно нежелательным и даже проблематичным.
— Отлучиться мне надо, а ты ступай домой. Спасибо тебе за все, выручаешь.
Ленка внимательно выслушала с совершенно каменным выражением лица, а потом схватила канцелярский нож, нашедшийся в принадлежностях на столе преподавателя. Маленький такой, тоненький, но жутко острый.
— Чкаловские, да Боря? — нахмурилась она. — У теб с ними будет встреча? Так! Ничего не знаю, но я пойду с тобой — надо драться, буду драться.
— Лен, все хорошо — попытался успокоить девчонку Сивый.
«Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт», — восхищено подумал Борис Дмитриевич, глядя на миниатюрную хрупкую девчонку.
— Точно в порядке? Ты меня не обманываешь? — упиралась Семейка.
— Я просто хочу чтобы ты пошла домой и легла отдыхать, завтра у нас очень насыщенный день намечен, — с этими словами Борис Дмитриевич наклонился и аккуратно поцеловал Ленку в лоб.
— Ладно… как скажешь, — смущенно прошептала она — Я тогда тут приберусь, закрою аудиторию и передам ключи сторожу на вахту… ну и домой пойду, день завтра действительно тяжёлый.
— Ты только знаешь что сделай, к соседу своему загляни, скажи, что завтра с ним подписываться будем. Попроси чтобы он в гараж пришёл.
Сивый, улыбаясь кончиками губ, забрал у неё канцелярский нож, положил обратно на стол. Грозная штука в правильных руках. Можно так порезать, если уметь бить, что не дай боже. Однако Борис Дмитриевичу канцелярский нож без надобности сейчас.
Вернее сказать, он не совсем дурак, чтобы ходить на стрелку с Зябликом с пустыми руками, но хотелось верить, что до «полных рук» удастся не довести.
Борис Дмитриевич вышел из кабинета, оставив Ленку в аудитории, и бодрым шагом двинулся по пустому коридору, насвистывая себе мелодию под нос.
На выходе попрощался с охранником, который досмотрел «Поле чудес».
— Сколько ещё вас там? — спросил тот. — Ночь считай на дворе.
— Семейка Лена наша староста вам ключи передаст, мы уже закончили, — пояснил Борис Дмитриевич.
И с этими словами вышел из здания, сбежав по ступенькам. Втянул ноздрями прохладный вечерний воздух и решительно двинулся на задний двор института, где и была забита стрелка с пацанами. В том, что Зяблик придёт не один, Борис Дмитриевич нисколечко не сомневался, поэтому не удивился, когда на заднем дворе увидел троицу ребят, напряжённо дожидавшихся появления оппонента.
Сивый также вразвалочку подошёл и встал напротив троицы, окинув всех поочерёдно тяжёлым взглядом.
— Здоров пацаны.
Приветствием на приветствие никто не ответил.
— Ты че один сюда пришёл? — искренне удивился Зяблик.
— Мне няньки не нужны, я мальчик самостоятельный. Вопросы свои решаю сам.
— Тебе же хуже! — фыркнул Зяблик.
— Поговорим? — предложил Борис Дмитриевич.
— Только тогда когда ты окажешься на коленях и юшкой умоешься!
Зяблик демонстративно размял шею и двинулся на Сивого. Сблизился, как фейс ту фейс боксёры проводят, и упёрся лицом в лицо, нависая всей своей мощью сверху.
— Че прямо тут тебя поломать тебя, баклан недоделанный? — прошипел он, брызжа во все стороны слюной.
«Ну как я и предполагал — не расположен собеседник к разговору», — отметил про себя Борис Дмитриевич. — «По такому случаю его надо в чувства привести».
Сказано — сделано.
Сивый вдруг изобразил гримасу удивления на своём лице и выпучив глаза, уставился за спину оппонента.
— Ой, кажется птичка пролетела! — выдал он в сердцах.
— Чего?!
