её тонком запястии.
Зелёные глаза распахиваются в шоке, и она пытается отнять свою руку, которую я держу стальной хваткой. Всё, крошка, не выпущу теперь.
В это время до меня доходит, что весь зал нам аплодирует. Мама протягивает мне маленькую бархатную коробочку. Я открываю её и достаю кольцо с большим розовым бриллиантом посередине и маленькими блестящими камушками вокруг. Эти камни сверкают, словно звезды на небосводе. Мысленно благодарю маму, я ведь, олух такой, про кольцо и не вспомнил, вот бы был сейчас конфуз.
Не разрывая зрительного контакта и не выпуская руки своего Ангела, преклоняю перед ней одно колено и спрашиваю:
— Ты станешь моей, — делаю акцент на последнем слове и лишь потом добавляю, — женой?
От этого гости аплодируют ещё громче, глаз не могу отвести от своей девочки. Её бледные щёчки на мгновение окрашиваются в яркий, розовый цвет, подобный камням в одетых на ней драгоценностях. Я вижу как бурно вздымается её грудь, как глубоко она дышит. Сначала я думаю, что всё это от смущения. Не встаю, на коленях жду её ответа, от напряжения даже не дышу, в противовес её учащённому дыханию.
На мгновение она прикрывает свои невероятные глаза, потом резко их распахивает и я понимаю — хрен бы там! Смущения ни на грамм, зелёные омуты искрят от плохо сдерживаемой ярости! Смотрит исподлобья, сжимает и разжимает кулачки, явно представляя в своих руках мою шею. Поджимает губы и наконец цедит сквозь зубы, словно делая одолжение:
— Да. — ни грамма радости у невести, которая получила долгожданное предложение. Да, это существенный удар по моему самолюбию. Не такой ты и желанный, Антон Назаров. Но это, дьявол всё дери, не отменяет того факта, что я везучий сукин сын, раз судьба дарит мне желанную девушку.
Я моргаю и не верю, не верю своему счастью. Она всё-таки согласилась! Согласилась стать моей женой. А если захочет меня немножко поубивать — я с удовольствием дам ей сделать это в постели. Пусть выпустит пар, может даже меня поколотить немного, я её потом тоже пошлепаю… ох! Надо прекращать эти фантазии, а то потом будут по всем углам шептаться, как Антон Назаров делал предложение со стояком наперевес.
Встаю, стараясь скрыть от гостей некоторую приподнятость в брюках, зато невесте моей всё прекрасно видно. Она хмыкает, выразительно приподнимает бровь и качает головой. Ну да, ангелочек, извини, вот так вот ты на меня действуешь, привыкай!
Подхожу максимально близко и обнимаю свою невесту одной рукой, второй собираю шелковистые пряди на затылке, притягивая её голову для поцелуя. Но в последний момент она отводит голову в сторону, и мои губы приходятся по её нежной щеке.
Её непокорность меня охренеть как заводит. Хочется закинуть её на плечо и утащить туда, где я смогу делать с ней всё, что захотят мои внутренние демоны. Нам обоим понравится, я уверен.
Но вместо этого нам приходится стоять возле родителей и принимать поздравления. Около получаса мы общаемся с гостями. Я обнимаю свою невесту за талию и мысленно возношу благодарность всему светскому обществу. Благодаря ему я могу держать в своих объятиях свою непокорную невесту.
Она старательно улыбается всем вокруг, но стоит моей руке сползти по талии хоть немного ниже — и мой дикий ангел ощутимо щиплет меня за наглую конечность или за бедро. И улыбается как ни в чём не бывало. И я, наверное, мазохист, но даже это меня заводит!
В какой-то момент я понимаю, что Ангел устала стоять, и взглядом зову маму на помощь. Она без слов всё понимает и громко приглашает всех выйти в сад, чтобы насладиться закусками и полюбоваться её прекрасными цветами.
Ну а я предпочитаю остаться со своей сладкой розой с шипами. Гости потихоньку покидают банкетный зал, но и Ангел почему-то собирается за ними.
— Не спеши, нам нужно поговорить. — я буквально поедаю её глазами.
— Предпочитаю общаться с тобой только на людях, — дерзко отвечает она и смотрит на меня с вызовом.
— На нашу брачную ночь тоже целую спальню гостей соберёшь? — нагло спрашиваю я.
— О какой брачной ночи ты говоришь? Может тебе врача вызвать? Сначала на людей накидываешься, по углам зажимаешь, теперь вот бред пошёл. Ты случайно не под наркотой?
— Ты мой наркотик, неужели не ясно? — вкладываю в голос томные нотки, но это не прокатывает — Ангел морщится и отступает на шажок.
— Прекрасно, это мне всю жизнь с обдолбышем жить? — опять язвит, ну почему она такая шипастая.
— Следи за языком, крошка! — нагло ухмыльнулся я.
— Крошка у тебя в штанах, — дерзко парировала она
— Прелестно, это ты уже к моим штанам присматриваешься? Польщён, польщён. Спешу обрадовать, твой глазомер тебя подводит. Или может дело в черном цвете, говорят, он стройнит? Готов продемонстрировать все параметры в любой момент, убедишься на ощупь, что с размерами всё в порядке.
— Засунь свои размеры.. — неи успевает она договорить, как я быстро перебиваю её.
— Детка, да я хоть сейчас! Но сама ведь понимаешь, гости, приём, все дела. Хотя, если совсем невтерпёж, я попрошу родителей нас прикрыть, и мы сможем сбежать на полчасика.
— Я бы предпочла, чтобы ты насовсем сбежал, один, без меня. Но это ведь никак, да? Прицепился репей на мою голову.
— Какая ты злючка, — умилился я. Вся эта перепалка только разгорячила мою кровь, остренький язычок Ангела мне дико нравится!
— Лучше уж быть злючкой, чем вибратором на ножках, — процедила она сквозь зубы.
— Ты нарываешься, красивая!
— Это ты нарываешься, малыш! — она намеренно сделала ударение на последнем слове и посмотрела в сторону моей ширинки. А там уже давно не малыш, льда, что ли, сыпануть? — Будь паинькой и отцепись от меня, иначе вычеркну тебя из списка женихов.
Так, а вот это заявление мне не нравится!
— Ты ничего не попутала? Перегрела свою милую головку на солнышке? Какой, к чёрту список? Увижу рядом с тобой кого-нибудь и он не жилец, поняла? — сквозь зубы процедил я.
— Ах, ну да, я и забыла, ты только кулаками и умеешь проблемы решать. Остынь, бешеный! Как ты вообще смеешь так со мной так разговаривать? Принимаешь меня за одну из своих тупоголовых крашеных липучек, которые при одном взгляде на тебя теряют свои трусы? Ты меня с кем-то перепутал, Антон Михайлович, я при взгляде на тебя теряю только самообладание. Придушить хочу так, что еле сдерживаюсь, — её прекрасные глаза метали гром и молнии при каждом слове.
Дерзость этой наглой девчонки настолько вывела меня из себя, что я тоже с трудом держал
