— Привет, Каролина, — голос у мужчины был очень напряженный. — Что случилось?
— Это п-правда? Его арестовали? Это же недоразумение, он не мог…
— Успокойся, его допрашивают уже полтора часа, с ним адвокаты. Это все, что я знаю, извини, не могу больше говорить.
Он отключился, оставив меня наедине со своими мыслями. Я металась по апартаментам, не зная, что делать.
Как же я хотела оказаться сейчас рядом с ним, взять его за руку, обнять и закричать на весь свет, что он ни в чем не виноват. Что это жуткая ошибка, что… Огромная квартира сейчас сжалась до маленькой бетонной клетки, в которой я билась и не могла ничего сделать. Пространство уменьшалось с каждым часом, хотелось сбежать, вырваться на свободу, но я боялась уйти и ждала, что вот-вот раздастся звонок в дверь и в нее войдет Герман.
Но этого не происходило, зато позвонил тот, с кем я в другой раз никогда бы не стала разговаривать.
— Привет, Каролина. Узнала? Это Всеволод.
— Здравствуй, Сева, — я нервно оглянулась. Он ведь не мог проникнуть в квартиру. Но от его голоса стало еще тревожнее. — Что ты хочешь?
В голосе повисла пауза, я уже хотела отключиться, когда услышала:
— Я беспокоюсь за тебя, моя девочка. Раньше волновался и всегда так будет.
— Что? — у меня не было уже сил удивляться. Даже внутри ничего не дрогнуло от его «моя девочка». — Скажи лучше, что с Германом. Скажи, что он невиновен!
— Твой отец тоже переживает за тебя, Каролина. Ты зря его не послушала.
— Так это он дал тебе мой новый номер? Зря. Я буду ждать Германа.
— Мой брат этого не оценил бы, поверь. Ты же знаешь, какой он — напролом прет всегда, ни о ком не думая, вот и доигрался.
Я ушам не верила. Да, они не друзья сейчас, но Герман говорил, что Сева очень в нем заинтересован, что сам никогда не вытянет семейный бизнес.
— Ты веришь, что он замешан? Он же твой брат!
— И что? Думаешь, он святой? — Сева грустно вздохнул. — Каролина, ты его не знаешь, но он был бы рад, если бы я о тебе позаботился. Давай я приеду…
— Ты не со мной должен быть, а с ним!
— Все, что нужно, я для него сделаю, но я не волшебник, — Сева стал раздражаться. — У него лучшие адвокаты, но и улики… очень серьезные. Думаешь, я за него не переживаю? Да я весь день только и отбиваюсь от звонков! У меня две сделки подвисли, а я думаю о тебе. Нельзя, чтобы ты одна сейчас оставалась!
— Я дождусь Германа, — упрямо процедила я. — Позвони, если только узнаешь что о нем.
— Его скорее всего уже не отпустят. Он с самого утра на допросе, — устало втолковывал мне Сева. — Ты хоть понимаешь, как устроена система?
— Я знаю, что он невиновен!
Что ответил Сева, я не услышала, потому что бросила телефон на диван и разрыдалась.
Я не знала, сколько прошло времени, кажется, я даже задремала, потому что не сразу сообразила, что в дверь звонят. Два гудка, три… настойчиво так.
Герман вернулся! Я вскочила с дивана и чуть не упав, бросилась к двери. Распахнула ее, даже не поглядев в глазок.
Это был не он. На пороге стояла темноволосая женщина с резкими чертами лица, в черной водолазке и такой же черной юбке. Смутно знакомая женщина. Она бесцеремонно отодвинула меня в сторону и зашла в квартиру. Сама закрыла дверь на замок и высокомерно глянула на меня.
— Чего стоишь? Собирайся.
Я не сдвинулась с места.
— Вы… Катя? То есть Геката, кажется? Это же вы с ним были на той фотографии?
Женщина мне жуть как не понравилась, но я готова была прыгать от радости. Она друг Германа!
— У меня мало времени, — она рявкнула так, что я вздрогнула от испуга. — Паспорт в зубы и на выход!
Глава 43
Кора
Первой мыслью было и правда тут же бежать за документами. Голос у этой мадам был низкий и очень властный. Она точно из тех, кто привык раздавать приказы. В то же время она не походила на мужика в юбке — ухоженная, с ярким, но умелым мейком на лице. Эта девица точно знает себе цену.
— Эй, очнись! — она поднесла руку к моему лицу и громко щелкнула пальцами. — Собирайся. Аид сказал тебя вытащить отсюда.
— Вы…ты… видела его? Что с ним? Где он?
Я впилась в нее жадным взглядом, мне было все равно на ее нетерпение, что я ей тоже явно не нравлюсь.
— Его отпустили, — нехотя ответила подруга Германа. — Собирайся.
— А… где он? Мы поедем к нему?
Она ничего не ответила, переведя внимание на гудящий мобильный в руке.
— Да, только зашла. Ага, сейчас, — она протянула мне телефон. — Это тебя.
Я сразу поняла, кто хочет со мной поговорить, поэтому резко выдернула айфон из руки девицы.
— Герман… — голос дрожал, мне хотелось плакать от облегчения. — Ты… где?
— Я в норме, не волнуйся. Делай все, как говорит Катя. Ни с кем больше не разговаривай, никому не звони. И никому не верь. Что бы про меня ни говорили, о чем ни просили, ты ничего не знаешь. Про Потемкина ничего не слышала, в глаза его не видела, со мной о нем не говорила.
Он говорил, жестко, чеканя каждое слово и не давая мне вставить свое. Я молча кивала, словно он мог меня увидеть. Катя, стуча каблуками, уже прошла вглубь квартиры, я же продолжала стоять у входа, слушая наставления Германа.
— … мы вместе ездили на чью-то дачу, но дорогу ты не помнишь, потом поругались, ты решила со мной расстаться…
— Что? — я впервые перебила Германа. — Расстаться?
— У нас была короткая интрижка и все, Кора. Ты разочаровалась во мне и собиралась уехать, когда все случилось. Так и сделала в итоге.
У меня внутри все оборвалось. Он спокойно и без эмоций это говорил, явно давно уже все обдумал и решил и теперь объясняет все мне.
— Я не собираюсь тебя бросать, ясно?! Что ты вообще такое говоришь?! — У меня дрожал голос, наверное, для него я сейчас казалась жалкой и беспомощной, но я не могла молча соглашаться на такое. — Ты где?! Я хочу тебя увидеть! Тебя отпустили?
— Пока да. У них недостаточно доказательств, но это вопрос времени, я под подпиской… Кора, девочка моя, просто делай, как я сказал, не задавай вопросов…
Как я могла не задать вопросы?!
— Скажи, ты это сделал? Ты убил этого парня? Папа и Сева говорят, что да… но я им не верю! Скажи мне. Я…
— Раз спрашиваешь, значит не так уж и не веришь, — он усмехнулся в трубку, и я представила его злую улыбку. — Я предупреждал, Кора, что ты не знаешь меня настоящего. Но Потемкина не я замочил.
Я закрыла глаза и улыбнулась свету, который маленьким огоньком разгорался внутри меня. Это не он. Я поверила сразу, наверное, потому что хотела верить. Потому что я нутром чувствовала, всегда знала, с наших первых встреч, что он не такой, каким его видят другие. Что бы ни говорила бабушка, папа, Геля или Сева, да кто угодно, они не знают его настоящего. Герман показывает им то, чего они хотят видеть или что в состоянии увидеть. Он сложный, жесткий, непримиримый, конфликтный опасный… много всего делал плохого в прошлом. Но не стал бы хладнокровно забирать у человека жизнь. Пусть я буду наивной, с куриной слепотой в голове, но я верю ему. В него верю.
