попросил… хотел рассказать сам. В общем, тот букет, что валяется под твоими окнами, уже второй. И мы мило побеседовали за чашкой чая… ты была такой очаровательной в детстве, хорошо, что это не изменилось.
Я начала пунцово краснеть, а рука сама потянулась к карману, где лежал телефон, но с нагоняем решила повременить.
— Что за помощь? — перешла к делу, а он достал из кармана лист и развернул его.
— Это территория виллы со спутника. Ты не могла бы…
— Проходи, — говорю между делом и забираю бумагу, возвращаясь на кухню, — кофе будешь? Только сварила.
— С удовольствием, — отвечает с улыбкой, а я сажусь на стул и начинаю изучать снимок, недвусмысленно намекнув, что обслуживать его не собираюсь.
— Я стояла вот тут, — тыкаю на изображение, а он нависает надо мной, дыша в затылок.
— Интересно… — говорит задумчиво.
Да нихера там интересного нет. Деревья, зелень, строений поблизости, помимо главного здания, нет и в помине. Кошусь на него, слегка задрав голову, а он продолжает таращится на снимок.
— А что говорили дословно сможешь вспомнить? В идеале, на турецком.
Напрягаю память и морщусь:
— Дословно не получится.
— Может помочь любая мелочь!
— Ибрагим, зачем ты приехал? — спрашиваю строго. — Я рассказала всё в тот же день, а сад у тебя такой, что можно спрятаться под любым кустом, вообще по барабану, где я стояла в тот момент.
— Я должен был рассказать тебе… — вздыхает понуро и садится на стул рядом. — Я хотел, ещё там, в Стамбуле, но… чёрт, а если сделка сорвётся? Я буду выглядеть обманщиком. Но, по сути, обманщик и есть. Всё это я затеял ради тебя. Сделку, контракт, всё.
«Ага, ты ради меня родился» — мысленно закатываю глаза.
— Что ты имеешь ввиду? — спрашиваю ошалело. Я реально ошалела от его наглости!
— Ты же знаешь, наши с Тимуром матери общаются… как-то я подвозил свою, месяца три назад, прилетал на выходные… — он старательно наводил тень на плетень, а я не менее старательно пялила глаза, слегка приоткрыв рот. — Они обедали с Жанной неподалёку от офиса… и я увидел тебя. Хотел бы рассказать что-нибудь романтичное из серии «ты так хохотала, разговаривая по телефону», но ржал я сам, когда ты наступила в собачье дерьмо и довольно виртуозно выругалась на всю улицу. Еле успел окна закрыть, чтобы не спалиться.
А вот тут я напряглась. Было такое. И в дерьмо я наступаю не каждый день, для меня это целое событие.
— Это странно… — пробормотала вслух, отведя взгляд.
— Ну да, не совсем нормально… но… ты такая живая, такая искренняя! Таких мало, Диана. Как любит выражаться Али — исчезающий вид!
Сердце вдруг ускорило темп, а ладони вспотели. В голове свербела какая-то мысль, но чёртов турок продолжал болтать, восхваляя меня, и совершенно невозможно было сосредоточиться.
— Мне нужно было какое-то дело тут, в городе, а Жанна давно жаловалась на то, что с Тимуром невозможно работать… и я решился. Для начала хотел проверить, смогу ли работать с ним сам, а когда он взял на переговоры тебя, просто не мог поверить своему счастью!
«Да замолчи ты уже!» — взрываюсь мысленно и смотрю на часы.
— У тебя планы? — спрашивает со вздохом.
— Прости, я… — начинаю мямлить, старательно изображая из себя дуру, — у меня действительно планы, но дело даже не в этом. Всё это… слишком, понимаешь? Твой напор… вся эта серьёзность намерений… я не готова, мне нужно время, чтобы обдумать, переварить…
Господи, ну что за театр абсурда! Даже если ты видел, как я наступила в дерьмо, это не значит, что я поверю, будто ты купил бизнес только чтобы подстелить соломку под наше совместное счастливое будущее! Даже если ты на столько уверен в своей неотразимости, что не допускаешь и мысли, что я могла не ответить взаимностью!
— Разумеется… — бормочет чуть слышно, — прости, что вывалил на тебя это вот так. Не мог больше молчать, не мог скрытничать, только не с тобой…
«Да-да, вали уже» — поторапливаю мысленно и поднимаюсь.
Выпроваживаю, закрываю дверь и не могу вновь нащупать ту мысль, ту тонкую нить. Чёрт!
Ведьма! Едва она прошла в зал ресторана, держа под руку святошу, разговоры смолкли. Турок расправил плечи, инвесторы, сидящие лицом, вытянули рожи и шеи, а их блёклые спутницы скривили ярко накрашенные рты.
Изумрудное платье в пол струится по телу, из разреза спереди то и дело появляется стройная ножка. Укладка волнами, лёгкий макияж. Она вдруг спотыкается о ковровое покрытие, Купреев придерживает её за руку, а она начинает сдавленно смеяться и прикрывает глаза ладонью. На её щёках выступает румянец, а на лицах присутствующих мужиков — блуждающая улыбка.
— Теперь понятно, почему ты опоздал, — говорю едко, а она перестаёт улыбаться.
Думал, будет легче, но стало только хуже. Её губы надулись, во взгляде появилась печаль и обида, желание прижать к себе и больше никогда не отпускать лишь усилилось.
— Если бы у меня была такая спутница, я бы вообще не пришёл, — заявляет турок. Падла!
Инвесторам ремарка пришлась по душе, разговоры возобновились, я сделал короткое объявление, представил своего нового партнёра и следом он около часа в красках распинался, какие горизонты открывает это сотрудничество. Знали бы они… может, просто грохнуть его? Разве что ради удовольствия, колёсики вновь закрутились, обратного пути нет. Точнее, затянулась удавка на моей шее. С нынешним размахом фирмы меня просто так не отпустят, Ибрагим такая же пешка, просто приятная глазу картинка, весь из себя улыбчивый и словоохотливый. Уже пообещал рост прибыли на семь процентов за три месяца, Купреев чуть не подавился. Понимаю, именно поэтому я жрать и не стал. Остальным новость дико понравилась, а водка полилась рекой.
Диана молчала. Все три часа, что длился ужин. Один раз что-то прошептала на ухо Купрееву, после чего они спешно раскланялись и удалились. Лишившись главного украшения, постепенно начали отчаливать и остальные. Последним поднялся турок, промокнул рот накрахмаленной салфеткой и бросил с усмешкой:
— Прилетишь — позвони.
Пошёл ты!
Дожидаюсь, когда он выйдет, опрокидываю рюмку, к которой не притрагивался весь вечер, бросаю на стол деньги и еду к ней.
Торможу у её подъезда и вижу, как в слезах выскакивает её подруга, тоже с восьмого. Как некстати… что они там не поделили? Впрочем, утешу.
Я даже приободрился от одной мысли, что смогу подставить ей плечо. Возле двери только немного напрягся, когда увидел, что она слегка приоткрыта. Терпеть не могу приоткрытые двери! За ними всегда какая-то подстава!
И этот раз не исключение.
Прохожу и слышу сдавленные рыдания. Разуваться
