Книга Фараон - Уилбур Смит

мою Серрену. Он злорадствует, не стыдясь этого. Это она спасла ему жизнь, и вот как эта свинья отплатила ей. Но теперь мы знаем самое худшее, и мы знаем, где они держат ее. Но самое главное, что они не причинили ей вреда. Они только унизили ее самым отвратительным образом.’

‘Да.- Я обнял Гуротаса, чтобы успокоить его. - Об этом мне рассказал Хьюиссон. Он говорит, что Аттерик предлагает торговаться.’

‘Я ему не доверяю. Аттерик - это ядовитая змея. В конце концов нам почти наверняка придется вступить с ним в войну, - заявил Гуротас. ‘Посмотрим, какую цену он потребует. Это будет недешево, это единственное, в чем мы можем быть абсолютно уверены. Но серебром и кровью Я отплачу ему по заслугам’ - мрачно пообещал он мне и повернулся к трем мелким вождям за столом Совета. - Это вожди Фаас, Парвиз и Поэ.’

- Да, я хорошо их знаю.- Я поздоровался с ними тремя.

‘Конечно, я забыл.- Гуротас выглядел слегка смущенным. - Но меня отвлекают новости о моей Серрене. Прости меня, Таита.’

‘Ты передал хорошие новости Техути?- Потребовал я ответа.

‘Пока нет, - признался Гуротас. ‘Я сам услышал об этом меньше часа назад. Во всяком случае, она уехала кататься верхом, и я не знаю, где ее искать. Гуротас выжидательно замолчал, и я, конечно, понял, чего он от меня хочет.

‘Мне кажется, я знаю, где она. - С вашего позволения, я пойду к ней, - предложил я.

- Да! Уходи немедленно, Таита. Ее сердце было разбито. Ты, как никто другой, знаешь, как поднять ей настроение.’

Я подъехал к королевской хижине на берегу реки Гуротас. Я оставил лошадь у коновязи и пошел по пустым комнатам, зовя ее по имени, но все они были пусты. Поэтому я вышел из здания и спустился на берег реки.

Я услышал плеск воды еще до того, как добрался до бассейна, в котором они вдвоем, мать и дочь, проводили так много времени, плавая. Я вышел из-за поворота реки и увидел ее голову с густыми волосами, гладко зачесанными назад, когда она плыла по течению. Она меня не видела, поэтому я устроился на валуне у самой воды и с удовольствием наблюдал за ней. Я знал, что она усмиряет свою внутреннюю боль жесткими физическими усилиями, точно так же, как это сделал я, взобравшись на вершину Тайгета.

Она плыла взад и вперед, пока я не почувствовал, что мои собственные мышцы болят. Потом она вышла на берег подо мной и встала во весь рост на мелководье. Она была обнажена, но ее тело было таким же гладким и мускулистым, каким я помнил его тридцать лет назад. Она пошла вброд к берегу; она все еще не видела, как я спокойно сижу на своем камне.

Потом я встал, и она увидела меня. Она остановилась и с тревогой посмотрела на меня. Затем я улыбнулся ей, и мгновенно ее прекрасное лицо отразилось эхом моего восторга. Она побежала ко мне, вспенивая поверхность реки.

- Спасибо тебе! Спасибо тебе, Таита!- Она рассмеялась сквозь слезы облегчения.

Я рассмеялся вместе с ней. ‘Откуда ты знаешь, что я принес радостную весть?’

- Клянусь твоим лицом! Клянусь твоим прекрасным улыбающимся лицом!- Она подбежала к берегу и бросила мне в объятия свое холодное мокрое тело. Мы обнялись, и она спросила: "Где она?’

‘Она пленница в тюрьме Аттерика.- Я не хотел произносить слова "мучение и горе".

Улыбка исчезла с ее лица. ‘В Луксоре?- спросила она.

‘Она здорова и невредима, - заверил я ее. - Аттерик готов вести переговоры о ее освобождении.’

‘Ах, как бы мне хотелось пойти к ней! - Она понизила голос до шепота. Я отрицательно покачал головой.

- Нет! Ты никогда не вернешься, но Серрена вернется. Это может занять некоторое время, но я клянусь тебе, что верну ее вам, - просто сказал я. ‘Я уеду, как только смогу сделать последние приготовления. Я не думаю, что смогу добраться до нее там, где ее держат, но даже если каким-то образом я дам ей знать, что я рядом, это придаст ей мужества и немного облегчит ее страдания.’

- Мы все так многим тебе обязаны, Таита. Как мы можем отплатить тебе?’

- Улыбка и поцелуй - это все, о чем я прошу тебя, Техути. А теперь я должен идти к твоей сестре. Она тоже нуждается во мне.’

‘Я пойду с тобой. Завтра она и ее муж похоронят своего младшего сына, Пальмиса. Еще одна жертва грязного Аттерика.’

Пальмис был популярным и любимым мальчиком, и несколько сотен плакальщиков отправились с нами в горы Тайгет, к пещерному комплексу, где были похоронены все родственники и близкие друзья короля Гуротаса и Адмирала Хуэя. Гроб, в котором лежали останки Пальмиса, тащили на деревянных санях десять черных волов.

Беката шла позади него, с одной стороны ее поддерживал муж Хуэй с мрачным лицом, а с другой - Техути. Она безутешно рыдала. Трое оставшихся в живых сыновей теснились позади нее, а за ними шли солдаты их полка. Все они были в полном вооружении и пели песни Славы, боевые песни своего полка. Это было великолепное зрелище и прекрасная дань уважения доблестному молодому воину, чья жизнь была так жестоко оборвана.

Даже я, видевший бесчисленное множество молодых людей, погребенных или сожженных дотла на погребальных кострах, не мог не быть тронут этим событием. Я алкал и жаждал дня возмездия. Мы вошли в долину Ареса, сына Зевса, бога яростной и жестокой войны.

Скалы с обеих сторон отвесно вздымались к небу, оставляя глубины долины в мрачных тенях. Волы подтащили гроб с мумией ко входу в гробницу - глубокую и неровную трещину в склоне горы. Они не могли идти дальше, и отряды были отпущены и отведены назад тем же путем, каким пришли. Теперь товарищи Пальмиса вышли вперед и подняли саркофаг на его последнее место упокоения. Беката бросилась на крышку гроба с мумией, рыдая и причитая от горя, пока Техути и Хуэй, стоявшие между ними, не оттащили ее прочь. Они отвели ее обратно в цитадель тем же путем, которым мы пришли.

Слишком медленно для моего жаждущего битвы сердца мелкие вожди начали собирать свои батальоны, прибывая со всех сторон и вплывая в залив