беседовал с ним. К сожалению, мои сведения о его сыне скудны, а те, что есть, говорят, что он не очень похож на своего отца. Хотя я могу и ошибаться. А чем он вас заинтересовал?
— Здесь очень странное сплетение обстоятельств, — сказал Энимилки. — Мой караван был ограблен и я чудом избег гибели. Подступала ночь, и я был преисполнен самых дурных предчувствий, так как направлял нож разбойника известный вам Мербал, и я был беззащитен перед ним. И тут появился один мальчик и буквально спас меня. Мальчик этот отрекомендовался персом, сказал, что сбежал от этого разбойника и поэтому знает, где его логово; более того, он показал мне замечательное укрытие, в котором мы спокойно и безопасно переждали ночь. Утром я отправился в Инеру и там отблагодарил как мог своего спасителя, обещав, что дом Энимилки всегда будет другом ему самому и всем его родным. Но, кстати, и он — вот уж что любопытно — отблагодарил меня, подарив на диво красивую и редкую вещицу. Уверял меня, что стащил ее у того разбойника.
Энимилки протянул Арбону золотую бляху, тот только поцокал языком в восхищении.
— На следующее утро я отправился ловить этого разбойника и возвращать свое добро. Благодаря указаниям мальчика, мне сопутствовала удача, однако допрос показал, что никакого маленького перса у него в плену никогда не было. Он же сообщил мне, что идет охота за каким-то мальчишкой, и возглавляет ее разбойник по кличке Чернозубый.
Арбон кивнул, показывая, что имя ему знакомо.
— Я послал Зуму обратно в Инеру, но тот застал только головешки — в поисках мальчишки банда сожгла мой дом и убила одного из слуг. Сам мальчик не пострадал — он, очевидно, был осведомлен о погоне и уехал до нападения. Уехал, как я понимаю, в Тир.
И вот я приезжаю сюда и слышу, что в какой-то деревушке на вырубках произошел бой — опять из-за какого-то мальчишки. Банда Чернозубого против слуг храма Баала. Которые прибыли туда, чтобы захватить его — якобы прорицатель сказал, что от него зависит безопасность города. А потом вообще зашла речь о жертвах.
— Очень любопытная история, — кивнул Арбон. — Тем более, я слышал об этом пророчестве. Но как с этим связан греческий жрец?
— А вот как. Как удалось выяснить моему человеку, Чернозубый — подручный этого Аполлинора. То есть тот искал мальчика по приказу жреца храма Аполлона, причем приказу столь жесткому, что не остановился перед поджогом и убийствами.
И тот же самый мальчик оказывается целью жрецов Баала. Каково?
— Как я понимаю, он также является и вашей целью? — спросил Арбон.
Энимилки вздрогнул.
— Я не скрою, мне бы хотелось еще раз побеседовать с мальчиком, — задумчиво сказал он. — Хотя он и обманул меня, но я в долгу перед ним. И я дал ему обещание — чтобы отказаться от него, нужны веские основания.
— Но попытаться спасти его означает пойти и против храма Баала и против храма Аполлона.
Энимилки вздохнул.
— Да, поэтому я бы хотел сначала побольше узнать обо всем этом.
Абон встал и поклонился.
— Я понял вас. У меня есть пара очень талантливых людей, думаю, они вам помогут. Я немедленно пошлю их к вам.
— Буду очень благодарен, — склонился в ответном поклоне Энимилки.
Глава 14. Нужда
Пульций и Кудра стояли уже полдня. Малец так и не вышел.
— Может, он нас увидел?
— Думаешь, он нас в лицо знает? — испугался Пульций.
— Да нет, откуда бы, — лениво протянул Кудра. — Хотя когда камнями в нас кидал, мог и углядеть.
Пульций украдкой швырнул арцет, тот снова указал на дом напротив.
— Давай войдем. Чего тянуть осла за хвост, не осилим мы его, что ли?
Кудра только пожал плечами. Они приблизились к двери, Пульций осторожно открыл ее. В темноте едва разглядел коридор, который вел куда-то вглубь дома. Чуть дальше — лестница.
— Он наверху, наверное, — прошептал Пульций. Кудра прикрыл дверь, стало совсем темно. Они прошли по коридору, вышли на небольшую площадку, и тут вдруг Кудра ребром ладони рубанул Пульция по шее. Тот мешком осел на пол. Кудра быстро обшарил его, забрал тяжелый мешочек с монетами и мелочь из пояса. В его руки попался арцет — он хмыкнул и кинул его куда-то вглубь дома. Потом, озираясь, вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
Пульций очнулся минут через пять. Голова болела. Он быстро понял, что остался без ничего. Лихорадочно поискал арцет — нет и его.
Не помня себя от горя он вышел на улицу. Яркий свет ослепил его — ничего не видя, он медленно побрел по улице куда глаза глядят.
* * *
Аполлинор сидел перед клеткой. В клетке сидел Чернозубый.
Жрец был уверен, что старый разбойник будет рыдать, просить о прощении и страстно умолять выпустить его, чтобы загладить вину. Он даже репетировал речь, в которой предстал бы строгим, но справедливым, не спускающим провинностей, но готовым предоставить последний шанс.
Вместо этого он наткнулся на непередаваемое нахальство и едва ли не презрение. Чернозубый явно не собирался каяться. Из его коротких реплик Аполлинор понял лишь, что ему придется очень сильно попросить, чтобы он, Чернозубый, вышел отсюда и помог Аполлинору выкрутиться из того болота, в котором он завяз.
Словно Чернозубый находится на отдыхе, — против воли подумал жрец.
Он вовсе не настолько завяз. Собственно, он вовсе не завяз. Не сегодня, так завтра мальчишка будет у него, Мербал высказался об этом с полной определенностью. Да, надо будет еще переговорить с ним о том, чтобы его передали ему, у них там какие-то свои планы, но это несомненно не составит труда. Ему осталось только чуть-чуть подождать — и все устроится само собой и наилучшим образом.
— А где арцет? — осведомился он, зная, что шарика у Чернозубого нет, только чтобы стряхнуть с него эту самодовольную улыбку.
— Вот он, — объявил Чернозубый.
Аполлинор чуть не упал с кресла.
— У тебя его нет! — негодующе вскричал он. — Тебя обыскали! Ты его потерял!
— Он у меня, — спокойно сказал Чернозубый. — Не так-то легко забрать у меня то, что я не хочу отдавать.
Сбитый с толку, Аполлинор посмотрел на него.
— Покажи его!
— Вот еще, — двинул плечом Чернозубый. — Вытаскивайте меня отсюда поживее. Тогда и предъявлю.
— Ничего у тебя нет.
— Как знаете, — пожал плечами Чернозубый. — Только когда этот ваш покровитель у вас спросит, где малец, что вы ему ответите?
— Мне будет что ответить великому Апп… — к счастью, Аполлинор вовремя прикусил язык. — … есть что ответить и тебя
