мою спину.
— А мне нравится… Зато запомним… Хорошо, что не потащил меня в эти помпезные отели с огромными кроватями, куда таскал своих Вероник…
Он усмехается как-то по-детски. Отчего у меня на сердце пробегают мурашки нежности.
— С чего ты взяла, что я их куда-то там таскал? И как ты имена эти запоминаешь? Её Вероника что ли звали?
— Не умничай. Очень хорошо ты помнил в ресторане, как ее зовут.
— По сумке узнал, — продолжает шутить.
А мне не нравятся эти шутки. Вот честно…
— Злат, ты что, обиделась? Ну, ты даешь! Я же пошутил! Ты серьезно веришь в то, что я бабам буду сумки дарить? Делать мне нечего…
Поднимаю на него бровь с вопросом.
— Ты не в счет. Ты не баба. Ты моя женщина.
— На тот момент я не была твоей женщиной…
— На тот момент ты не была ею только в собственном понимании. Весь мир и я сам уже считали тебя таковой… — снова хмыкает он, намекая на наш пресловутый анонс помолвки.
Мда, Злата… И точно, сказка. Только в твоем исполнении это какое-то попурри и из «Золушки», и из «Алисы в стране чудес», и из чего-то еще…
Дима поднимает мое лицо за подбородок и сейчас очень серьезно на меня смотрит. Пронзительно.
— Злата, хочу, чтобы ты запомнила одну вещь- я только с тобой искренний. Только для тебя и открылся. И у меня с тобой все в первый раз. Верь- не верь, а именно так. У многих мужчин моего положения до всяких глянцевых баб бывают нормальные жены и первая любовь, потом они обесценивают это, меняют на блестящую мишуру, всю жизнь сами себя корят, но заднюю уже не дают- поздно. Так и прыгают с одной молодой на другую- помоложе. У меня не было первой любви, этот этап я проскочил, к сожалению или к счастью, не знаю. Тогда, когда мальчишки девочек на свидания таскали, я придумывал, как заработать себе на еду. Мне не до девок было…
Он говорит это, а у меня на сердце колет.
Провожу по его лицу, целую в уголок губы, куда ему заехал пьяный Самойлов.
— Помнишь, ты про раков рассказывал? Это в детдоме было, да? Это вы оттуда убегали- ловили их?
Кивает.
— Потом расскажу тебе… Поделюсь… Сейчас не хочу об этом. Сейчас у нас праздник! Пора собираться! Надо еще быстро за Сеней и Алевтиной заехать.
— Это куда? — спрашиваю я, заранее предвкушая очередной маневр от Дементьева.
— Ну кудыкину гору, — усмехается, — В Сочи летим. Хочу тебе свой Сочи показать. Наш с тобой будущий дом там показать. Чтобы ты туда жизнь вдохнула как хозяйка. Как ты уже сделала с моей безнадежной холостяцкой берлогой… Плюс там еще одно дело. Наше с Сеней…
— У вас с Сеней уже дела у меня за спиной?
— Ну а что ты ждешь от мужиков? — усмехается и целует меня в нос.
А я счастлива сейчас. Просто счастлива. И это счастье безотносительно.
Снова знакомая линия берега. Снова белая пена у светло-золотистого ободка, куда нас неумолимо несут крылья самолета. Но только на душе совсем иначе- спокойно. Такого чувства внутренней гармонии у меня еще никогда не было. Сейчас я понимаю, что в отношениях с Андреем я все время зажималась и чего-то боялась. И речь не только о нем. Речь о незримой ответственности, которую я на себя всё время взваливала за всё и вся, будучи с ним. Такие браки не про то, что «за мужем- как за каменной стеной». Мы годами имитируем ложное ощущение защищенности, будучи замужними, а сами один на один с проблемами- и собственными, и мужьими, и семейными… Взваливаем и тащим. А потом удивляемся, почему весь мир считает русских женщин такими странными- самые красивые и самые неприхотливые, готовые прощать, сносить, содержать за одно только эфемерное понятие «сильной руки рядом». Вот только никто не ценит такой героизм. Мы сами себя обесцениваем, в итоге теряя всё, даже себя…
— О чем думаешь? — спрашивает он меня на подлете.
Сеня безмятежно спит рядом в кресле, Алевтина погружена в чтение какого-то женского романа из киоска, а я… Я вспоминаю, как совсем недавно вот так точно мы подлетали к этому удивительному городу с Ним. Впереди было так много. Впереди было так страшно. Могла ли я тогда представить, что всё так обернется? Что наглый самонадеянный босс станет не просто моим спасителем, а главной любовью моей жизни…
— Он красавчик, — улыбается Дима, смотря на пушистую копну моего сына, — очень на тебя похож. Это хорошо. Если мальчик похож на мать, будет счастливым… Говорят, я тоже похож на мать… Но счастливым стал только сейчас, с тобой.
Я улыбаюсь, нежно гладя его по лицу. На самом деле, поводов для радости уйма. Я очень волновалась из-за того, как Сеня примет наши с Димой отношения, а когда мы вместе приехали забирать их домой в поездку, мальчики заговорщицки переглянулись и улыбнулись друг другу.
— Мам, я не против, чтобы дядя Дима жил с нами. Он ведь мой друг. Можно?
Я даже оторопела от прыти моего сына.
— Да, мам, можно? — имитируя интонацию Арсения, спрашивает Дима и смотрит на меня, улыбаясь.
— Ну, как вам отказать, если вы у меня за спиной уже заговоры плетёте…
А заговор, действительно, был. Оказывается, Диме не понравилась форма слухового аппарата Сени и он втайне от меня назначил встречу с каким-то солидным врачом из Европы, чтобы тот осмотрел сына и высказал свои прогнозы, а заодно подобрал более подходящий по возрасту и форме аппарат.
Прием планировался в Сочи- тот прилетал на какой-то врачебный симпозиум в Краснодар и согласился заехать и к нам… К нам… Как это звучит…
«К нам» и правда оказалось сказкой… Я никогда не видела такого красивого дома, утопающего в зелени. Убегающего по склону к синему морю. Картинка из карты желаний. Греза из самого сладкого сна. Моя жизнь. Теперь это моя жизнь, впереди которой еще столько всего прекрасного и яркого.
Я гуляла по готовому особняку, еще хранящему запах ремонта, и не могла поверить, что это теперь моё. Бережно трогала бутончики цветков в саду, словно бы не веря, лаская.
Почувствовала его теплое прикосновение и вздрогнула.
Дима прижал меня к себе и нежно поцеловал в шею. Я зажмурилась от удовольствия, сглотнула волнение, когда он рукой поймал мой участившийся пульс.
— Мы теперь здесь много времени проводить будем, Злата. Проект Флипи в Краснодаре требует постоянного контроля. Да и мне самому интересно им заняться. Устал немного от
