относилась к этике со дня нашей встречи, — напомнил я ей.
Она приподняла бровь.
— А ты все время пытался увести меня на темную сторону.
— Верно.
— А я притянула тебя на сторону законопослушного агента, да?
— Притянула? Скорее притащила.
Она закатила глаза.
— Еще есть линии, которые я не пересеку. Не важно, плохой крот полностью или отчасти. Но если он делает вид, что у него есть мораль, это можно использовать, чтобы одолеть его.
Из меня вырвался смешок.
— Это жестокий агент справедливости, которого я знаю и люблю.
Ее глаза расширились, она вдруг сосредоточилась на еде. Я моргнул, глядя на ее румяные щеки, и запоздало понял, что сказал. Дюжина вариантов кружилась в голове — сделать вид, что я этого не говорил, изменить тему, пошутить — но я не хотел избегать темы, раз нечаянно поднял ее. Я отчасти признался ей, пока мы были скованы, ждали, что Каде убьет нас. Почему не завершить дело?
Я открыл рот, но не успел заговорить, Линна подняла взгляд.
— Я говорила с родителями.
Это остановило мое, скорее всего, смущающее признание.
— Как твой папа?
— Не очень хорошо, — она прикусила губу, впившись зубами так, что я скривился. — Кит, ты был прав. Это важно для меня, хотя у меня смешанные чувства к папе. Я не могу просто игнорировать это.
Я отодвинул миску с недоеденным салатом и уперся локтями в остров на кухне.
— Конечно.
Она шумно выдохнула.
— Родители попросили меня приехать домой на время.
Я застыл на месте.
Растерянно глядя на салат, она не видела моей реакции.
— Врачи говорят, что ему нужна паллиативная помощь, и моей маме тяжело справиться. Я нужна им. Но… — она подняла взгляд. — Я нужна и тебе. Мы нужны друг другу.
Я глядел в ее встревоженные карие глаза, в голове крутилось «Я должен был такое ожидать».
— Я поеду с тобой, — выпалил я, но ответ был неправильным. Я не мог убежать в ЛА, когда Каде был на свободе, «Консилиум» скрывался в тени МП, на спине Дариуса была мишень, а его непонятная связь со всем этим не была решенной.
— Кит… — прошептала она.
Я расправил плечи и попробовал снова:
— Делай, что считаешь нужным. Линна, а я буду тут, когда ты вернешься.
— Я должна остаться. Тут так много происходит. Слишком опасно оставлять тебя одного со всем.
Я потянулся над стойкой и обвил ее ладонь своей.
— Если не поедешь, будешь жалеть до конца жизни. Ванкувер и ЛА разделены одним полетом. Я буду обо всем писать, и если нужно будет вернуться, ты окажешься тут через день.
Она прикусила губу снова, мучила нежную кожу.
— Ты не расстроен?
— Нет, — я убрал руку, глядел минуту на свой салат, а потом продолжил есть, но не замечал вкуса. — Не расстроен. Обещаю.
Мы закончили ужин, разговор перешел к темам легче. Вместе мы убрали на кухне и загрузили тарелки в посудомоечную машину. Стало тихо, но тишина была уютной, каждый затерялся в своих мыслях.
Я закончил вытирать стойку, Линна замерла неподалеку со странно робким выражением лица. Я ощущал ее близость, бросил тряпку в рукомойник и повернулся к ней.
— Кит, кхм… нам обоим не мешало бы отвлечься, и… кхм, тут хороший телевизор.
Я кивнул на ее почти предложение.
— Хочешь посмотреть фильм?
— Да.
Подавляя улыбку, я пошел в гостиную и плюхнулся на диван. Это был уже наш четвертый просмотр фильмов на этом месте. Она села рядом со мной, а я не мог сдержать улыбки.
— Помнишь первый фильм тут? Ты хотела запереть меня, а я убедил тебя заглянуть за моими вещами.
Она мягко улыбнулась.
— И ты как-то убедил меня посмотреть с тобой «Касабланку».
— Думаю, ты просто пожалела меня. Я ощущал себя жалко, горевал, что терял удобную квартиру и коллекцию фильмов.
Она спасла мою коллекцию фильмов. Хоть мы едва знали друг друга, она вернулась за фильмами, пока арендодатель не выкинул мои вещи и выставил квартиру на продажу.
— Ты боялся потерять свободу, — прошептала она. — Это не жалко. Это всех пугает.
Я отклонился на подушки, направил пульт на огромный экран, пока следил за ней краем глаза.
— Я думал тогда, что ты была такой строгой.
— Я строгая.
— Нет, — я листал приложения. — Я еще не видел твоего сострадания тогда. Что будем смотреть?
Она сжала губы и встала. Я привстал, не понимая, как расстроил ее, уже готовый умолять ее не уходить, но она ушла недалеко. Она вытащила из сумки DVD-кассету, прошла ко мне и вручила мне фильм.
Я перевел взгляд с ее розовых щек на кассету. На меня смотрели две Линдси Лохан в подростковом возрасте, между ними было название: «Ловушка для родителей».
Ей не нужно было ничего говорить.
Через две минуты начались титры, и мы сидели на диване бок о бок, нас разделяли несколько дюймов. Но, пока на экране показывали сжато историю любви Денниса Квейда и Наташи Ричардсон, моя напарница придвинулась ближе. Она без слов прижалась к моему боку, опустила голову на мое плечо, и я обвил рукой ее талию, притянув ее еще ближе к себе.
— Кит, — прошептала она, пока нам показывали золотоискательницу Мередит Блейк у бассейна. — Можно спросить… кого ты потерял из-за рака?
— Мою приемную маму, Джиллиан. Она была лучшим приемным родителем в моей жизни. Без нее… — слова застряли в горле, я не смог закончить. — Я был с ней два года, но этот период закончился слишком рано.
Слишком рано, чтобы перечеркнуть все мои ужасные отношения с приемными родителями, их детьми, властями и людьми в общем, и это сделало меня холодным и безразличным настолько, что работа на Ригеля не беспокоила меня.
— Расскажешь о ней? — тихо спросила Линна.
Я почти отказался, но было правильно рассказать ей. Хотя было больно. Хоть я от этого скучал по первому человеку, любившему меня, и голос обрывался. Это того стоило, потому что Джиллиан хотела бы узнать Линну, второго человека в мире, которого я любил.
Когда я притих, Линна сжалась рядом со мной, ее голова была на моей груди, ухо — у сердца. Фильм еще играл, но мы уже не смотрели.
— Спасибо, — прошептала она. — Я не могу… не могу сейчас, но, когда вернусь, я тоже расскажу тебе о своем детстве.
Я играл с кончиком ее хвоста, водил пальцами по шелковистым прядям.
— Когда ты собираешься уезжать?
Она молчала миг.
— Моя мама забронировала для меня билет на самолет. Рейс завтра утром.
Ее слова резали меня. Так скоро?
— Но я попрошу их передвинуть рейс. Я не могу
