– Уверяю, вам не о чем беспокоиться. – Эдисон смахнул с ноги что-то зеленое и длинное и уселся поглубже. – А что у вас? Полагаю, вы не смогли устоять перед возможностью порасспросить Миранду на балу у Смиттонов.
Эмма вздрогнула:
– Откуда вы знаете, что я пыталась это сделать? Эдисон скривил губы:
– Потому, разумеется, что вы хотели доказать, что добьетесь успеха там, где я потерпел поражение. Ну и как?
Девушка вспыхнула. «Делать нечего, – подумала она, расправляя плечи. – Придется отвечать».
– Я не только провалилась, но и сделала это блистательно.
– Прошу прощения? Эмма помедлила.
– Вам это не понравится, сэр, но должна сообщить, что, возможно, я погубила ваш план использовать меня в качестве приманки для леди Эймс.
Стоукс нахмурился:
– Погубили?
– Правда, я бы хотела отметить, что не виновата в том, что все пошло насмарку. Меня спровоцировали.
– Спровоцировали? – медленно повторил Эдисон. – Кто? Миранда?
– Да.
– Может, вы лучше расскажете мне все – от начала до конца? – предложил он.
Она устремила взгляд на подушки, лежавшие рядом с ним на сиденье.
– Рассказывать особенно нечего. Достаточно сказать, что леди Эймс позволила себе нетактичные высказывания в отношении нашей помолвки.
– И что же это были за нетактичные высказывания?
– Она пришла к заключению, что мы с вами находились в интимной близости.
– И что из этого? – спросил Стоукс без тени смущения или неловкости. – Кстати, это верное заключение. Мы и хотели добиться его в ту ночь, когда в вашей спальне был застрелен Чилтон Крэйн.
Она не позволит ему смутить себя, поклялась Эмма. Она тоже может быть холодной и сдержанной. Девушка крепко сцепила руки и сосредоточила свое внимание на подушках.
– Дело в том, что она стала задавать вопросы.
Эмма сразу же поняла, что наконец-то вызвала у Эдисона интерес. Он прищурился в своей настороженной манере, которую Эмма уже так хорошо знала.
– Вопросы? – переспросил он.
– О вас. И могу добавить, весьма интимного свойства.
– Ясно. – В его глазах появились смешинки. – Мне всегда хотелось знать, сплетничают ли женщины о таких вещах.
Эмму снова охватил приступ гнева.
– Это были вопросы, построенные, по моему мнению, с намеком на то, что вы были близки!..
– Поточнее.
– Она спросила, не заметила ли я, помимо всего прочего, некую татуировку на вашем теле.
– Черт побери!
Эмма вздернула подбородок:
– Намек состоял в том, как вы понимаете, что она видела ее, когда вы с ней…
Она умолкла, не в силах продолжать, и в отчаянии махнула затянутой в перчатку рукой, отмечая очевидное. Все это перестало забавлять Эдисона.
– Татуировку? Она ее описала?
– Нет, ничего подобного она не сделала. – Эмма с трудом сдерживала ярость. – Да я и не просила. Весь этот разговор был мне крайне неприятен, сэр.
– Могу себе представить. – В его глазах блеснул недобрый огонек.
– Ее очень интимные вопросы поставили меня в ужасно трудное положение.
– Действительно…
Эмма выпрямилась.
– Поэтому я не считаю, что с вашей стороны будет справедливо уволить меня только потому, что я случайно упомянула об актрисах.
Стоукс внимательно посмотрел на нее:
– Вы затронули эту тему?
– Да.
– Вы не деликатничали, – сухо заметил он.
– У меня такое чувство, что деликатничать с леди Эймс – пустая трата времени.
– Что именно вы сказали об актрисах? ~ – мрачно поинтересовался Эдисон.
Эмма откашлялась.
– Что-то насчет того, что только женщины вульгарные, например актрисы, станут хвастаться своими сексуальными победами, как она.
– Ясно. – Голос Эдисона звучал так, словно он задыхался. Уголки его рта дрогнули. – Да, конечно. Актрисы…
Эмма уставилась на него с подозрением:
– Вы смеетесь надо мной, сэр?
– Даже и не думаю.
– Вы смеетесь!
Он усмехнулся:
– Простите меня, Эмма, но я бы многое отдал за возможность увидеть лицо Миранды в тот момент, когда вы сказали ей, что она ведет себя как вульгарная актриса.
– Сейчас вам это кажется, забавным, сэр, но вы, вероятие, измените свое мнение, когда задумаетесь о последствиях.
– О чем вы?
Вы не понимаете? После моего замечания она, без сомнения, заподозрила, что мы за ней следим. Ваши планы, может, уже разрушены, пока мы тут разговариваем.
Стоукс пожал плечом:
– Напротив. Это может оказаться весьма подходящим моментом для применения некоторых элементов Стратегии Перенацеливания.
– Прошу прощения?
– Вы случайно использовали одну из Стратегий Ванзы, Эмма. Вы дали Миранде понять, что владеете компрометирующими сведениями о ней, которые, как она полагала, являются тайной.
– И что?
– А то, что вы применили давление, которое может заставить ее действовать. Такие незапланированные изменения часто приводят противника к ошибкам. Очень интересно посмотреть, как она поступит.
Эмма молча смотрела на Стоукса.
Он также вопросительно взглянул на нее:
– Вы хотите еще что-то рассказать?
– Нет.
– Хотите о чем-то спросить?
Эмма заколебалась, а затем отвела взгляд от его блестящих глаз.
– Нет.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– Хм. Что ж, чтобы устранить возникшую в наших отношениях натянутость, могу вас заверить, что у Миранды никогда не было возможности увидеть знак Ванзы на моей груди.
Эмма вытаращила глаза:
– Вы хотите сказать, что у вас все же есть татуировка?
– Такая отметина – часть посвящения Ванзы.
– Вы уверены, что Миранда никогда ее не видела?
– Думаю, я бы запомнил, если бы подобный инцидент имел место между мной и леди Эймс.
Эмма облегченно вздохнула:
– Понятно, но тогда к чему ее намеки?
– Очевидно, она пыталась добиться у вас подтверждения, что я был членом Ванзагарского общества. – Эдисон нахмурился. – Что означает, что она действительно знает про Общество и знакома с этой меткой.
