class="p1">Если не был в рейсе, он приезжал к концу её занятий. И ждал в зале. Разминался такими отточенными движениями, будто никакого почти двадцатилетнего перерыва у него и не было.
Беата понимала, что когда партнёр сильнее партнерши, её прогресс всегда идёт быстрее. В среднем за шесть-восемь месяцев она дотягивается до его уровня. И уперлась. Ее железо-бетонная сила воли пригодилась. Не всё получалось. Или получалось не так быстро и легко, как хотелось.
У Алёны Кирсановой терпения был вагон. В сотый раз проговаривать мантру: спуск на опорной, вынос ноги, бедро, перенос веса, ребро, локоть, голова.
Виталий с Робертом примерно одних габаритов. Оба двигались мягко, плавно, размашисто. Роберт зеркалил Кирсанова. Виталий коротко поправлял. Про себя радуясь, что Тухольский сохранил прекрасную форму.
В голове теперь всё время прокручивались шаги вариации. Беата в уме повторяла порядок действий. Потом крохотными шагами на кухне ещё раз. Танго, которое они учили уже месяц, начало сниться.
Цель Виталий им поставил. В мае выйти на турнир в категории "сеньоры". Сначала Беата сопротивлялась.
— Боишься? — Роберт варил утренний кофе. Редкий день, когда нет раннего рейса. — Очень. Я никогда не была по ту сторону, понимаешь? Одно дело смотреть, как всё красиво и легко, даже зная, какой труд за этим стоит, а другое — быть там. Под взглядом судей и зрителей. — А мы с тобой станцуем не для них. Не будем думать про зрителей, а уж тем более про соперников и судей. Мы будем вдвоём. И пусть что хотят, то и делают.
По знакомым адресам магазинов со специальными тканями и фурнитурой с Беатой поехала Ирма. Перебирала боа и ленточные камни, немея от восторга. — Беатка, знаешь, мне же через год на пенсию. И вот тогда я затащу Марка танцевать. Это же мечта просто! Представляешь, как ты будешь смотреться в серебре с синим? Как там ваша категория называется? "Сеньоры"? Фу, название какое. Вы когда с Тухольским выйдете на площадку, все партнёры полягут, такая ты будешь красивая. — М-да, боюсь, что полягут партнерши, — засмеялась Беата, — Тухольский и без фрака всех штабелями укладывает.
В мае Пьетро Виури судил в Варшаве большой турнир. В вечернем отделении, как обычно, пары Pro-am* и "Сеньоры".
Полуфинал у "Сеньоров" он никак не мог сосредоточиться. Казалось, что он где-то видел эту пару. Выглядели они чуть старше взрослых танцоров. Партнёр с кошачей грацией и огромным объёмом движения и нежная обаятельная партнерша, украшавшая собой этот дуэт. Волнение пары почти не ощущалась. Они будто совсем забыли про соревнования.
Если бы Виури был уверен, что никогда не учил этих танцоров, он бы решил, что те прекрасно знают его любимую присказку: "Танец — это о любви".
Пазл не складывался. Виури полез в протокол. И едва не сполз с кресла, увидев фамилии. Во-первых, когда он летел из Милана в Варшаву польской авиакомпанией, Роберт Тухольский, как командир, приветствовал пассажиров. А во-вторых, фамилию партнерши и этот поворот головы он прекрасно знал.
В финале разглядывал их пристально. Надо же! Это и правда была пани Зимовская. Та самая, которую он видел не единожды на вип-местах многих турниров. Мама Леслава.
Награждая Роберта и Беату серебряными кубками, Виури поцеловал ей руку. — Мадам, я восхищён. Он стоял так близко, что сумел разглядеть слёзы, стоявшие в её глазах. — Я очень горжусь знакомством с Вами, — добавил тихо. — Спасибо, — благодарно кивнула ему Беата. Роберт посмотрел понимающе. И крепко пожал судье руку.
___________
*Pro-am — категория, которой танцор выступает в паре с тренером (профессионал-любитель).
"Сеньоры" — танцоры-любители старше 35 лет.
Глава 79
79.
Людям, выросшим рядом с морем, тяжело выбрать, на какое море поехать. Конечно, сразу тянет домой. Туда, где даже в июле может быть прохладная вода. Где каждый оттенок набегающей волны знаком. И облака бегут так же быстро, как в их детстве.
Когда приехать можно в любой момент, то одна только возможность греет душу. Знаешь точно, что сядешь в машину и через 5 часов пути будешь ступать по знакомой брусчатке, а в окно будет заглядывать всё тот же клён.
В Гданьск Роберт с Беатой приезжали часто. Просто в свободный общий выходной. Если нет турнира. Соревнования среди старшей возрастной категории — редкость. Хотя им такое положение вещей казалось странным.
Ведь реально человек понимает, чем именно ему бы хотелось заниматься в свободное время, только когда становится действительно взрослым. Тогда осознанно вкладывает в любимое дело время, силы и средства.
Танцоры, начавшие заниматься в детстве, к сорока годам обычно либо становятся педагогами и судьями, либо бросают танцевать, находя новые способы физической активности и удовольствия.
Не раз между собой, а потом и с Кирсановыми, Роберт с Беатой говорили о необходимости организации постоянных турниров для сеньоров. И специализированных сборах. Коротких, потому что все люди занятые. И конечно учитывающих особенности возраста. Тут могли бы пригодиться знания и опыт Виталия, как врача.
После своего бесспорного успеха, выбраться к морю было замечательно. Просто гулять по уже наполнявшемуся туристами Сопоту. Находить крохотные янтарики на песке.
— Жабка, а поехали во Францию. На Лазурный берег. Я там ни разу не был. — Знаешь, я тоже, как ни странно. Полетим? Или поедем? — А тебе как хотелось бы? Сядешь за руль? — Я? Ты доверишь мне свой самолёт? — Самолёт не дам. Пока. Но знаешь, после того, как ты сдала вождение с первого раза, я ничему уже не удивлюсь. Можем, кстати, сходить на тренажёре попробовать. У нас есть в учебном центре. — И там дают летать всем? — Там учат пилотов на новые виды самолётов. А сейчас один раз в неделю пускают желающих. — Возьмёшь меня вторым пилотом? — Больше скажу, принцесса. Я пойду к тебе вторым пилотом. — Так едем или летим? — Я за путешествие. Мы же не любители тюленьего отдыха. А море… Вот оно. Всегда рядом.
Иногда подготовка к путешествию не менее интересна, чем сам путь. Три вечера они прокладывали маршрут. Потом бронировали отели, узнавали погоду, собирали вещи. Роберт загнал машину на техобслуживание.
Рассвет остался у них за спиной. Солнце выкатилось за Варшавой. А шоссе, недавно построенное на средства Евросоюза, уводило на Запад. Граница с Германией совсем близко. Проехали Легницу. Роберт показал, где раньше базировалась советская авиация. Об аэродроме напоминал гранитный пастамент, на котором во времена Варшавскрго договора стоял старый самолёт.
Дрезден, так и не оправившийся ещё за все эти десятилетия, прошедшие после американской бомбардировки и пожаров, всё так же гордо стоял на берегах Эльбы. О былой границе между Восточной
