законов никак не может повредить государству, — проговорил старый абсолют. — Я, как законопослушный гражданин, настаиваю на этом. Державин-младший угрожает нам всем. Моё мнение в этом плане осталось неизменным.
— Что ж, — Ярослав Иванович тяжело вздохнул и открыл папку на одном из заложенных мест. — Я утверждаю, что вы, Шуйский, повели себя недальновидно, руководствуясь при этом политикой двойных стандартов.
— Что⁈ — мгновенно вскинулся тот. — Каких ещё двойных стандартов? Вы о чём?
— Дык вот, — император ткнул в папку перед ним. — Не далее, чем летом прошлого года ваша дочь Анна совершила наезд на пешехода.
— Это был несчастный случай! — заявил Шуйский.
— Пьяной.
— Поклёп!
— Задним ходом, на пешеходном переходе, полосе встречного движения… — монотонным голосом продолжал зачитывать факты о ДТП.
— Это всё наглая ложь, — процедил абсолют. — У неё слишком много недоброжелателей.
— Так у меня тут и фотографии имеются, — проговорил монарх. — И даже ссылка на видеозапись есть. Её потом кто-то изъял из архива, всё так, но в распоряжении службы собственной безопасности она имеется до сих пор. Как, кстати, и анализы вашей дочери. Непонятно, как до машины-то смогла дойти в таком состоянии.
Шуйский весь нахохлился, словно воробей при первых холодах.
— Все мы — люди, — сказал он. — У неё несчастье в личной жизни было. Это можно понять. Это не угроза империи.
— Да что вы всё заладили? — император перевернул страницу. — Ваш сын Игнат долгое время занимался контрабандой леса в Поднебесную, маскируя незаконные вырубки лесными пожарами… Это тоже никак не угрожает империи, так? Когда его уличили в контрабанде и взяли с поличным, на следствие и суд было оказано давление. Прокурора, который требовал судить вашего сына по закону, а не по регалиям отца, посадили на пять лет по сфабрикованному делу.
Шуйский помрачнел.
— Я тогда не знал, — сказал он. — А узнал, когда всё решилось. Поздно было что-то делать. Но прокурора выпустили из тюрьмы досрочно.
Император поцокал языком, словно досадуя о жизненных перипетиях собеседника.
— Да уж, — сказал он, — тяжко, когда за твоей спиной проворачивают дела твоим именем, не так ли?
— Что там ещё? — хмуро спросил Шуйский.
— О, тут много всего, — император полистал страницы папки. — И подпольные казино, запрещённые в империи, и ставки на спорт, и микрокредиты. И всё это принадлежит вашим внукам. Но вот вопрос: почему же их не трогают, а? Они же нарушают закон?
— Да, — едва слышно сквозь зубы уронил старый маг.
— Значит, их надо казнить? — Шуйский вскинул глаза на императора, который уже давно и пристально смотрел на него из-под бровей. — Я посчитал, тут на восемь смертных приговоров, которые надо поделить на шестерых. Это же будет по закону, да?
— Не надо их казнить, — чуть ли не одними губами проговорил абсолют. — Я всё на себя возьму.
— Так это и так всё на вас, голубчик мой, — проговорил Ярослав Иванович. — Ты вместе с ними пойдёшь, понимаешь? Только последним. А ещё надо узнать, почему так долго имперская безопасность закрывала глаза на все эти прегрешения, так? Я понимаю, что у вас достаточно заслуг перед империей и изначально всё спускалось на тормозах именно из-за этого. Но всему есть предел. И, глядя на неприличную пухлость этой папочки, у меня закрадывается ощущение, что у вас были слишком тесные отношения с Разумовским. Иначе я узнал бы об этом раньше. А это уже знаете, чем попахивает?
— Госизменой, — мёртвым голосом проговорил Шуйский.
— А что у нас за госизмену-то полагается по закону, а? — император уже откровенно издевался.
— Смерть и забвение рода.
— Во-о-от, — сказал император, словно похвалив усидчивого, но тупого ученика за правильный ответ. — Тут уж восемь смертных приговоров покажутся ерундой, правда? Их ещё до завтрака пережить можно.
— Чего Вы хотите? — спросил Шуйский, понимая, что вряд ли уже выйдет из этого кабинета.
— А я разве не сказал? — совершенно искренне удивился монарх. — Совсем скоро нам предстоит модернизация законодательства. Нужно будет внести правки в некоторые важные документы. Так вот, я хочу, чтобы в этом вопросе вы заняли сторону короны.
— Хорошо, — одними губами проговорил Шуйский.
Глава 21
Я пришёл на тренировку четвёртого курса по боевой магии и открыл учебник на соответствующем разделе. Мне было интересно, как они применяют заклятия во время тренировочного противостояния. Это же надо себя как-то ограничивать? Или специальные понижающие силу артефакты стоят? Но последних я не нашёл.
Старшекурсники откровенно зевали и передвигались по полю арене весьма лениво, словно из-под палки. Только два-три человека с огромным энтузиазмом взялись за дело и принялись мутузить друг друга. Сразу было ясно, что им это нравится.
Но, конечно же, больше всех выделялся преподаватель. Я не знал его лично, но видел несколько раз в стенах академии. Огромный, усатый, с копной тёмных волос, издалека больше похожих на шапку. Мускулистое тело без капли жира намекало на то, что он занимается не только боевой магией, но и тренажёрным залом не брезгует.
Он, как мог, придавал ускорение сонным студентам, выстраивая их на тренировочном поле, на котором, кстати, не было ни снежинки. И я сделал вывод, что поле снизу подогревается, как и на приличных стадионах.
Затем преподаватель разделил пришедших на занятия на пары и объяснил им, какие именно упражнения отрабатывать.
Я открыл учебник и принялся сравнивать приёмы и техники. Каждая пара сначала несколько минут отрабатывала всё в стороне, а затем выходила на центр открытого пространства, чтобы показать тренеру, насколько усвоен урок.
На поле передо мной сошлись водник и земельник. Если они и допускали некоторые вольности, отходя от описанных упражнений, то моих знаний пока не доставало, чтобы это заметить.
Примерно минут через десять после начала, когда на центр поля вышла уже третья пара, я начал получать от происходящего нереальный заряд адреналина. Мне хотелось самому выйти на площадку и зарядить несколько смерчей в спарринг-партнёра.
То ли кто-то прочитал мои мысли, то ли судьбе так было угодно, то ли просто по случайному совпадению через некоторое время преподавателя вызвали в деканат. А ко мне подошёл студент четвёртого курса со странно знакомыми чертами лица.
— Привет, — сказал он. — Я тебя знаю, ты — Никита Державин.
— Совершенно верно, — ответил я, пожимая протянутую руку. — С кем имею честь?
— Я — Виктор Громов, кузен Катерины. Спасибо огромное за помощь ей. У нас в роду уже легенды о тебе складывают.
— Сколько бы гадостей обо мне ни рассказывали, я всё равно знаю больше, — сказал я и улыбнулся.
Виктор же от души рассмеялся.
— Никаких гадостей, правда, — сказал он после. — Мой дядя Арсений только о тебе и говорил в последнюю нашу встречу. И скажу по секрету, очень сетовал, что ты не интересуешься Катериной, как женщиной.
Я закрыл лицо ладонями.
— Вот так, раз поможешь женщине, а тебя на ней тут же женить захотят, — проговорил я.
— Это точно, — согласился Виктор. — Я чего, собственно, подошёл. Вижу ты сидишь, записываешь, смотришь. Интересно?
— Да, — кивнул я, — очень.
— А хочешь сам попробовать? — Громов сделал приглашающий жест.
— Да я бы, может быть, и хотел бы, — начал я, порываясь встать, — но совсем не знаю, как и что надо делать.
— Это всё ерунда, — сказал Виктор. — Обычный тренировочный бой. Для новичков вешаем полущиты, а дальше всё как в обычной драке. Технику потом по учебнику подтянешь. Там, конечно, нудно, но зато всё по науке.
— Попробовать бы, конечно, было бы здорово, — сказал я, вставая.
— Давай со мной в спарринг вставай. Я-то тебя точно не зашибу, — Виктор открыто улыбнулся.
Я проверил его на желание мне навредить. Ничего. Заглянул в свой «тревожный чемоданчик». Пусто. Ничто не предвещает осложнений.
— Хорошо, давай, — сказал я и двинулся за Громовым на площадку.
Он мне дал небольшой артефакт, который создавал полупроницаемое поле вокруг меня, блокируя потенциально опасные воздействия. Вот только я сомневался, что это поле может хоть сколько-нибудь серьёзно повлиять на настоящее боевое заклятие четвёртого-пятого уровня.
— Ты не переживай, — сказал Виктор. — Я буду использовать заклятия первого-второго уровня, чтобы не вынуждать тебя защищаться сверх силы.
— А на кой мне тогда артефакт? — поинтересовался я.
— Пусть будет, вдруг я всё-таки переусердствую.
Такая постановка вопроса меня позабавила, но зато я теперь понимал, что должен быть готов к воздействию и более высокого уровня.
Вообще боевая магия — это музыка
