заорала я. – Павлина!
- Я здесь.
Голос девушки напоминал собой шуршание сухой листвы. И я попыталась хотя бы приблизительно прикинуть расстояние, когда она, уже гораздо громче, но с явной нервозностью произнесла:
- Владетельная госпожа, вам бы всем сюда самим прийти. Мне, если что, ничего не угрожает!
- Стой там! – наш воевода в этот момент напомнил мне локомотив, который после обильных снегопадов на скорости огромной чистит путь. Я так на это действо засмотрелась, что опомнилась, только когда Бозена, схватив за руку, увлекла меня вослед. Со скоростью поменьше, конечно. И мы на пару обогнули выпирающий, похожий на корабль утес. И уже потом увидели ее. Павлину. Она так тихо и потерянно сидела на лежащем валуне. А рядом темнотой зиял небольшой искусственный проход.
- Де-девочка моя! – подскочила я козою к валуну.
«Де-девочка» как-то странно всхлипнула:
- Вы испугались? – а потом, задрав свой нос аристократический, вдруг, с придыханием добавила. – А я вот нет! Нет, владетельная госпожа! Просто зашла туда, а там… они.
- Павлина, кто «они»?
- Кто они? Скелеты. Тут их целых три. Разбросанные валяются. Прямехонько вот тут, у входа...
Я была уверена, что из всей нашей сегодняшней женской троицы лишь я одна (в меру испорченности прежней цивилизацией) достаточно спокойно отнесусь к человеческим останкам. Точнее скелетам. Ну, подумаешь, Павлина в обморок не упала! Зато сидит сейчас на валуне ни жива ни мертва. Однако, длилось это состояние «крайней девичьей оторопи» всего пару секунд, а потом:
- А как вы думаете, что это? И откуда они? И…
- Павлина, отойди от прохода. Дай ка я гляну, - и это была уже моя единственная содружница.
Или я так испортила двух этих млад, или крайлабское общество в уровне женской стойкости духа заблуждается неимоверно. Однако, ни ту, ни другую пока вовнутрь не впустили – там вели осмотр Хонза с нашим отрядным поисковиком, мужчиной вечно хмурым и молчаливым. Поэтому как зовут его я не знала до сей поры.
- Эвзен, что скажешь? – ну, теперь-то точно знаю.
Поименованный мужчина в это время еще вдумчивее склонился над самым дальним от выхода скелетом.
В целом, располагались они (скелеты) довольно таки сплоченно. Причину этому я разглядела не сразу – остатки прогоревшего костра по центру. О нем напоминали сейчас лишь закопченные камни, выложенные в круг, и лежащий между ними котелок. Один из скелетов до этого самого котелка в последние мгновения жизни будто бы пытался дотянуться. Двое других просто лежали на спинах, раскинув руки, с другой стороны костра. У левого из них и замер Эвзен:
- Если по остаткам одежды судить и самим костям, то два десятка лет им тут или чуток поменьше. Именно тогда еще вот такие сапоги носили с набойками на пятках и носах, - сказал и ткнул авторитетным пальцем в кожаную обувь на ногах скелета. – А вон тот, отдельный, судя по тому же – степняк. Подошвы кожаные и сумка в стороне лежит с завязкой на одно плечо. Да и промаслена она по их традициям.
И вот тогда все обратили внимание на эту промасленную сумку. Особенно активно я:
- Хонза, вытряхивай.
А почему? Да потому что карусель! Она звала и я уже примерно представляла именно куда. Однако, мелкий отвлекающий «комар» зудел определенно в этой самой сумке.
А вскоре так и вышло. Во множестве прогнивших тряпок, плошек посудных и разнокалиберных мешочков кожаных на тусклый пещерный свет из самого нутра и в числе последних выпал он. Довольно крупный, с треть указательного пальца, и прозрачный, цветом близкий красному гранату. Сначала он, а потом еще один. Правда, чуть меньше… Я тихонько заскулила. От счастья, наверное. Потом опомнилась под настороженными взглядами:
- Кх-ху. Нам это… За остальными нам туда.
Собственные мои предположения подтвердились и узкий сырой тоннель определенно вел не вглубь горы, а параллельно ее краю, окончившись как раз напротив места, где я стояла с прислоненным к глыбе лбом. Откуда подтверждение? Внешним простукиванием определили. На подобную «геологическую разведку» ушло примерно два часа. Потом еще на похороны трех скелетов, во время которых мой помощник вместо погребальной речи с жаром сообщил:
- А я знаю, кто это! Помните, Дарья Владиславовна, я рассказывал о последних известных искателях камней? Девятнадцать лет назад они ушли. Двое наших и степняк – поисковик. Так, значит, не дошли они до Тюхи.
- А может, и уже оттуда? – усомнилась по сложившейся традиции Павлина. – И что случилось тут?
- А кто же разберет теперь? – с прищуром глядя в вечереющее небо, хмыкнул Хонза. – Следов от ран мы не заметили. А всё остальное скрыто тленом.
Конечно, он прав. Но, забегая далеко вперед, мы с Бозеной и Павлиной долго еще эту тайну обсуждали. Придумывали разные причины их смертей, пугая впечатлительную Бранку. Отравление, укусы змей, злой горный дух. Мне более реальным представлялась первая причина. Бозене – змеи. А Павлине, без сомнения – дух.
Вот кто б подумал, что новым «подопытным с камнями» сам вызовется стать наш воевода? Я – никогда. Как видно, я и его испортила. Вторым без колебаний стала Павлина. Игнас, едва скрывая хитрую улыбку, разлиновывал для записей второй блокнот. А мы катились вдаль, в столицу, в Катборг. В ставшем родным зелененьком возу, оставив в новом месте новый для охраны пункт. Подобные вопросы я полностью передавала Хонзе, потому что совершенно в них некомпетентна. А из того что близко лично мне: источник горячий, общая линейка для текстиля, путеводитель… Все это записано и систематизируется по ходу нашего пути.
Но, был еще один большой вопрос, которого я до последнего трусливо избегала. Но, свершилось:
- Игнас, нужна твоя оценка. Глянь.
Мы в это время на стоянке пережидали замену колеса на одной из трех повозок. Павлина, сидя на пороге воза, рисовала. Бозена ускакала в голубую даль с Эвзеном и двумя бойцами. Мы с моим помощником торчали на обочине одни. Он осторожно взял из моих пальцев перечерченный с подарка Маики рисунок. Повертел его, слегка насупился не то от важности, не то трактуя то, что видит. А потом сказал:
- Откуда это, спрашивать не стану.
- Правильно, - кивнула я.
- Это, Дарья Владиславовна, знак пути. Очень старый, еще со схождения богов.
- А что за путь? – я постаралась, чтобы вопрос мой прозвучал наиболее непринужденно, однако Игнас наоборот, напрягся:
- Вот эти две узкие линии,
