судя по всему, он был всего лишь марионеткой в её руках. Но вот теперь ему грозит смерть, а она всё так же прячется в тени, продолжая творить свои тёмные дела и потихоньку высматривая новую жертву, которую использует в своих целях и бросит на произвол судьбы. И казалось, что этому не будет конца.
Модестайн доложил, что её сиятельство приглашает его к завтраку, и Марк ушел из кабинета, так и не прикоснувшись к бумагам на столе. Ему совсем не хотелось есть после вчерашнего пира, и он лишь отламывал от пышного пирога кусочки и вяло жевал их, рассеянно слушая Мадлен, которой не терпелось поделиться с ним впечатлениями от пира и услышанными там сплетнями. Наконец, она заметила, что он не расположен к беседе, но склонна была решить, что он просто вчера слишком много выпил, и вскоре оставила его в покое.
— Ты устал, — сочувственно произнесла она, поднявшись с места, и подошла, чтоб поцеловать его. — И наверно тебя всё ещё мучает недавняя рана. Тебе лучше остаться дома и отдохнуть. Элеонора сказала, что на сегодня не намечено ничего важного. Король будет заниматься делами двора, а энфер, когда проснётся, пойдёт на ремесленные улицы, чтоб выбрать там оружие, драгоценности и подарки для своей семьи. Так что ты вряд ли им понадобишься.
— Надеюсь, что не понадоблюсь, — пробормотал он. — Я устал от этой праздничной суеты и от расследования тоже. Сегодня я хочу просто посидеть с книгой у камина. Скажи слугам, чтоб без нужды не тревожили меня.
— Конечно, — улыбнулась она и, погладив его по плечу, ушла.
После завтрака он отправился в библиотеку, стараясь не вспоминать о стопках бумаг, ожидавших его в кабинете, долго бродил вдоль полок, выбирая книгу, но ни рыцарские романы, ни мемуары полководцев и царедворцев прошлого, ни философские трактаты не заинтересовали его. Наконец он взял в руки томик стихов в истёртом кожаном переплёте, подумав, что его затрёпанный вид говорит о том, что читали его часто, а значит, он должен заслуживать внимания. Открыв его, он прочёл несколько строф и убедился, что стиль этого автора гладок, а его лирические размышления о жизни не лишены смысла и, к тому же, в какой-то степени соответствуют его, Марка настроению. Он сел в старое резное кресло у растопленного камина, подумав, что когда-то в нём сидел, быть может, с этой самой книгой дядя Аделард, а до него молодой ещё дед, а потом, быть может, здесь так же будет сидеть его сын Арман. Его охватила странная меланхолия и он погрузился в чтение, не спеша двигаясь за строками, мыслями и туманными образами, проплывавшими в голове. Иногда он останавливался, чтоб обдумать внезапно пришедшую в голову мысль, и сидел, глядя на пляшущие на поленьях яркие язычки пламени, а потом снова читал, всё дальше уходя от своих тревог, от принцессы Морено, от необходимости добиться признания от несчастного глупого Кондара и от странного ограбления Лисьего замка, на расследование которого у него так и не нашлось времени.
Незаметно пролетели несколько часов, поленья в камине прогорели, а ему не хотелось даже встать, чтоб позвать кого-нибудь из слуг, потому внезапное появление на пороге Модестайна он воспринял с некоторым оживлением, но, заметив нерешительность на лице юноши, насторожился.
— Ваше сиятельство, — проговорил лакей с поклоном, — госпожа запретила нам беспокоить вас сегодня. Но там явился этот алхимик, господин Аргент дель Луна. Я сказал ему, что вы никого не принимаете, но он буквально умолял доложить вам и, если вы не соизволите принять его, он немедленно уйдёт.
— Не соизволю? — проворчал Марк про себя, с сожалением закрывая книгу. — Как он себе это представляет? Что там с обедом, мой мальчик? — спросил он, встав, и потянулся, разминая ладонями затекшую от долгого сидения поясницу. — Вели накрывать на стол, и поставьте прибор для гостя. Проводи его в нижнюю гостиную, подай вина. Скажи, что я приду вскоре.
Когда он вошёл в гостиную, Аргент сидел возле камина, потягивая вино, и нежно улыбался Мадлен, устроившейся в кресле напротив. Он наверняка развлекал её какими-то сплетнями, потому что её щёчки слегка порозовели, глаза блестели, и вся она подалась вперёд, словно боясь упустить хоть слово. Заметив Марка, он вскочил и раскланялся, а тот вдруг подумал, что этот спектакль кажется его гостю забавным развлечением, по крайней мере, он явно переигрывал с этой излишней почтительностью и каким-то нарочитым легкомыслием.
Взглянув в сторону стола, Марк увидел там только два прибора.
— Прости, дорогой, — улыбнулась Мадлен, поднявшись. — У меня в гостях была графиня Анжу. Она зашла по-соседски пригласить нас на свадьбу Ламерта и принесла фиалковые пирожные и ежевичный ликёр. Мне совсем не хочется есть, так что я не стану мешать вашему общению.
— О, как жаль! — заныл Аргент, схватив её руку, и склонился, чтоб поцеловать кончики её пальцев. — Вы вовсе не мешаете, и видеть вас для меня такое счастье!
Она ласково улыбнулась ему и не спеша удалилась.
— Садитесь, мой лорд, — ворчливо произнёс Марк. — Мы остались вдвоём и вам больше незачем изображать ветреного повесу.
— Ты ничего не понимаешь, — выпрямив спину и привычно откинув голову, заявил Аргент, и даже его голос теперь звучал как-то более солидно. — Я вполне искренне выказываю своё восхищение твоей супруге. Ты вообще представляешь, как тебе повезло встретить такое сокровище?
— Конечно, я понял это почти сразу и вцепился в неё так, чтоб не дать ей ни единого шанса избавиться от моего общества.
— Счастливчик! — изрёк алхимик и, сев за стол, осмотрел выставленные перед ним блюда. — Я слышал, что сегодня королевский двор приходит в себя после вчерашнего празднества, Жоан бродит в халате по покоям, пытаясь заманить себя в кабинет, где его ждут дела, а Ликар ещё храпит, подобно вепрю, уснувшему в корнях дуба, под которым предварительно сожрал все жёлуди. И ты, я полагаю, сегодня свободен от служебных дел.
— Не то, чтоб очень, но я в отличие от Жоана, даже не пытаюсь заставить себя взяться за них. Я не так чтоб стар, однако, уже достаточно мудр, чтоб понимать, что все мы имеем право на передышку. Потому я дал себе разрешение сегодня предаться лени. Но ваш вопрос намекает на то, что вы намерены втянуть меня в какую-то авантюру.
— Я не настаиваю, — пожал плечами Аргент, принимаясь за еду, — но коль ты указал мне добычу, я её загнал, потому думаю, ты вправе поучаствовать в травле.
— Вы о чём? — оживился Марк.
— Ага! Я вижу охотничий азарт в ваших доселе сонных глазах, мой граф! —
