приятного видеть перед собой людей, которые ведут себя как рабы. По-моему, это выглядит по-дурацки. Кроме того, с ними Брижит вела себя не самым лучшим образом. Она — такая обаятельная, забавная и одаренная молодая женщина. Я предпочитала иметь дело с нею одной. Мне было приятно с ней, когда нам никто не мешал. Но ее окружение — это было нечто убийственное. В их присутствии Брижит было не узнать. Человек, который не может без прихлебателей, это слабый, не уверенный в себе человек. К тому же это давало ей повод позадирать нос. А это ей совершенно не к лицу. Она такая красивая, такая необыкновенная».
Луи Маль добавляет, что у его звезд также возникли проблемы со здоровьем и как обычно, им досаждала пресса.
Началось с того, вспоминает Маль, что Жанна обнаружила, что у себя аллергию на ананасы. Моро саркастически замечает: «Неожиданно у меня возникла аллергия на целую кучу вещей».
Рассказывает Маль: «Стоило одной из них заболеть, как мы уже знали, что как только она выздоровеет, тотчас свалится другая. В результате съемки затянулись еще на два месяца». Далее, продолжает Маль, жизнь буквально всех и каждого омрачалась вечным присутствием бесчисленных журналистов. «В первый день съемок к нам на площадку набежало около 130 репортеров. Брижит заперлась в своем трейлере. Жанне ничего не оставалось, как выйти к ним и произнести небольшую речь, чтобы хоть как-то ублажить их и чтобы они поскорее убрались с площадки. После этого журналисты принялись сочинять истории о том, как Жанна разозлилась на Брижит и как Брижит разозлилась на Жанну, хотя ни то, ни другое не соответствовало действительности. Однако, когда Жанна с Брижит увидели эти истории, они действительно начали злиться друг на друга. Это типичный пример того, как журналисты пекут сенсации».
Жанна Моро того же мнения: «Вряд ли обстановку на нашей съемочной площадке можно назвать приятной. Собственно говоря, ее можно с полным основанием назвать напряженной. В съемках было занято огромное количество народа, и еще там постоянно околачивались журналисты. Все это делало работу просто невыносимой.
В обеденный перерыв накрывались огромные столы сразу для всей съемочной команды, а поблизости еще один — для журналистов и фоторепортеров. Они только и ждали, когда мы с Брижит сцепимся друг с дружкой. Погода тоже была не подарок. Пока мы снимались в Куэрнаваке, еще куда ни шло, но в Веракрус и Гуанахуарто климат был просто убийственный». Столкнувшись с подобными трудностями, Брижит начала потихоньку отлынивать от работы.
Когда Моро поинтересовалась у нее, в чем дело, Брижит ответила, что не может вовремя проснуться. «Все пошло кувырком. В какой-то момент я подозвала ее к себе и сказала: «Послушай, Брижит, сон нужен всем. И поэтому, когда ты знаешь, что точно не выйдешь на работу, будь добра, сообщи об этом мне, и я тоже подольше поваляюсь в постели, и мы с тобой одновременно появимся на площадке. Эта ее привычка буквально всех выводила из себя. Луи тоже потихоньку начал злиться. Да и все остальные тоже. Ситуация, можно сказать, вышла из-под контроля. И никто не мог ничего поделать. Я никак не могла взять в толк, ведь все начиналось просто замечательно — у нас были деньги, отличный сценарий, хорошая команда, веселая картина. И все неожиданно обернулось полным кошмаром. Когда все окончилось, я наконец вздохнула с облегчением. Ведь это ужасно утомляло, отнимало последние силы, требовало огромной отдачи, а кроме того, вокруг нас раздули слишком много шумихи».
Брижит позднее призналась, что они с Жанной Моро жили как на войне, подобно двум товарищам по оружию. На что Моро заметила: «Точнее не скажешь».
Неудивительно, что даже та дружба, возникшая между ними на съемочной площадке, на этом и закончилась. Такое случается часто.
Лет 15–20 спустя, находясь в Сен-Тропезе, Жанна Моро попыталась дозвониться до Брижит, но, по ее словам, ей это так и не удалось. Ответ прост: Брижит просто не желала поднимать трубку. И хотя многие на месте Моро оскорбились бы — некоторые из старых друзей и знакомых Брижит, которых постигла та же участь, воспринимали это как личную обиду, — Жанна Моро настроена к своей бывшей партнерше по фильму достаточно сочувственно. «Я понимаю, что принадлежу ее кинематографическому прошлому, а теперь она ведет совершенно иную жизнь. И я надеюсь, что она ею счастлива. Когда-то у нее было сильно развито чувство дружбы, но те друзья, подобно мне, принадлежат ее прошлой жизни. Поэтому я не воспринимаю это как оскорбление».
«Нет, — вспоминает Боб Загури, — эти съемки никак не отнесешь к разряду счастливых. И хотя и там случались веселые моменты, все они, так или иначе, имели место за пределами съемочной площадки».
Загури с Брижит снимали в Куэрнаваке просторный дом. Кто-то из членов съемочной группы, кому было известно о ее любви к животным, подарил Брижит кролика, и она брала его с собой в постель. Кролик спал вместе с Брижит и Загури и по утрам завтракал вместе с ними.
Еще один из участников съемок преподнес Брижит двух утят, которым от роду было не больше двух дней. На следующий день кто-то другой принес бездомного щенка — бедняга бесприкаянно бродил вокруг съемочного городка. К несчастью, щенок загрыз одного из утят, и у Брижит случилась истерика.
Щенок, должно быть, понял, что натворил что-то нехорошее, и убежал.
В обычной ситуации Брижит наверняка бы отправилась на его поиски, ведь она действительно сильно расстроилась, однако не стала искать щенка. Тем временем оставшийся утенок начал повсюду ходить за ней по пятам. Брижит заходила в дом, и позади нее в нескольких шагах следовал утенок.
Когда Загури в шутку заметил, что утенок следует за ней по пятам, Бардо прокомментировала это следующим образом: «Он думает, что я его мать, потому что у нас одинаковая походка».
Ради рекламы фильма Бардо впервые в жизни согласилась поехать в Штаты. Во вторник 16 декабря 1965 года она и сопровождающие ее лица собрались в полдень в аэропорту Орли. Полиция возвела по этому случаю настоящие баррикады, чтобы целая кавалькада машин, доставлявшая отъезжающих и их вещи — несколько десятков чемоданов общим весом в 600 кг — могла быстро пройти через специальный контроль. Уже рано утром аэропорт запрудили толпы, а значит, и репортеры — в надежде взять у Брижит интервью, прежде чем она сядет в самолет.
Ведь, по большому счету, это была не какая-то там заурядная поездка, а первый визит Брижит Бардо в Соединенные Штаты.
«Королева отбывает с визитом, — писала одна парижская газета, —
