обаятельного и беззаботного плейбоя со слов других людей и соц. сетей, – пояснила она. – Ты кажешься милым и безопасным, когда на людях, но я знаю, что это не так. Тем не менее, могу понять, почему ты играешь свою роль, ведь едва ли кто-то спокойно отнесется к социопату и психу. Однако, почему ты продолжаешь играть со своей семьей, мне непонятно.
– Викензо отлично знает и читает меня, детка, – сказал Тео, кладя руку ей на бедро. – А посвящать в свою жизнь Бьянку или Виви не вижу смысла. Моя сестра не такая, как мы. Она не унаследовала дурных генов нашего отца. Несмотря на ее сегодняшнее поведение, Вивиана – милый и добрый ребенок. Зачем лишать ее иллюзий, показывая, какой ненормальный ее брат? Знаешь, как она думала бы, если бы понимала мою суть? Что я не люблю ее. Что мне плевать на всех.
– Я так не думаю, – призналась Эвелин. – В смысле, я знаю, что ты любишь ее, учитывая недавние события, но если она действительно такая добрая и милая, как ты считаешь, то не думаю, что она так расценит твое отношение.
Тео откинулся на спинку сидения, словно ему наскучил этот разговор, что явно отражалось в выражении его лица, и медленно провел рукой на ее бедре вверх, под подол платья.
– Давай не будем вдаваться в мои отношения с сестрой. Я все равно не передумаю, а до первого пункта назначения, у нас есть еще пятнадцать минут, – дразнящим шепотом предложил мужчина.
Эвелин прикрыла глаза, когда его пальцы коснулись кромки трусиков, и резко выдохнула. Наверное, настанет тот день, когда она не будет зажигаться, словно спичка, от одного его взгляда, но сейчас до этого явно было далеко. Она была без ума от Тео Гвидиче и ей было плевать на его моральные качества и даже на его пренебрежительное отношение к ней, потому что Эвелин его заполучила.
Он был ее!
Ее мужем, ее собственностью на законных основаниях. И пока она будет продолжать хотеть его, Тео никуда не денется. Она не позволит. Не отпустит. Привяжет к себе любыми способами, потому с того самого момента, когда Тео доказал, что и сам не может без нее, показав свою слабость, Эвелин окончательно уверилась в том, что он ее, со всеми потрохами. Было приятно быть слабостью человека без слабостей. Тео был хладнокровным ублюдком, но он неспособен был сохранять ясность ума с ней, и, это невероятно льстило ее самолюбию.
– Трахни меня! – потребовала Эвелин, млея под его умелыми пальцами, доставляющими ей удовольствие.
– Не указывай мне! – рыкнул он, щипая ее клитор.
Девушка вскрикнула и выгнулась, но он повторил это, снова и снова, подводя ее к болезненному оргазму.
– Перестань… – сдавленно простонала она.
Тео накрыл губами ее рот, жестко и агрессивно целуя, и, несколькими прикосновениями довел до оглушительного взрыва, глотая ее всхлипы.
– Вот так, детка, – отстраняясь, прошептал он, возвращая на место ее сдвинутые трусики и облизывая мокрые пальцы. – Как только доберемся до ближайшего магазина, я трахну твой любопытный ротик.
Так он и сделал, заставив ее проглотить каждую каплю своего удовольствия и оставляя без собственного, строго запретив прикасаться к себе, когда он выйдет. Эвелин так завелась, отсасывая ему, что понятия не имела, что именно примеряла, но Тео купил все, выводя ее из магазина с кучей пакетов и продолжая их рейд, правда, уже без вторжения в ее примерочную.
Как только ее голова прояснилась от дымки похоти, девушка со знанием дела пополнила треть своего нового гардероба, потратив кучу денег Гвидиче, и с удовлетворением отправилась домой, предвкушая ужин в компании своего молчаливого мужа, которого все же надеялась разговорить.
Глава 27
– Хочешь потрахаться после ужина или пойдем в клуб? – спросил Тео, пока они ели китайскую еду, сидя на диване в гостиной и пролистывая бесконечные каналы на телевизоре.
– Хочу потрахаться в клубе, – дерзко улыбнулась Эвелин.
Он ничего не сказал, но горящий взгляд, которым он окинул ее тело, говорил сам за себя.
– Собери волосы и надень платье с легким доступом, – проинструктировал ее муж, как только она доела последний кусочек. – У тебя полчаса.
– Я не успею собраться за полчаса, – возмутилась девушка.
– Тогда мы останемся дома, – безапелляционно заявил он.
Эвелин закатила глаза и побежала в спальню, где на ковре перед кроватью лежала груда пакетов. Она быстро нашла короткое темно-синее платье с глубоким декольте и перекрещивающимися на обнаженной спине тонкими бретельками. Девушка хотела было «забыть» надеть белье, но разлетающаяся юбка платья из кокетливых волн шифона была слишком ненадежным прикрытием из-за своей минимальной длины, едва прикрывающей попку, поэтому пришлось отыскать черные кружевные стринги в пакете с бельем.
Быстро нарисовав стрелки на веках и накрасив губы красной помадой, Эвелин собрала волосы в хитросплетенный пучок на макушке, и с удовлетворением уставилась на себя в зеркало. Не хватало серег, но они не додумались сегодня посетить ювелирные магазины. Ничего, завтра она это исправит и даже закажет кое-что по интернету.
Обувшись в босоножки с тонкими ремешками и захватив свой новый телефон, так как подходящую к этому наряду сумочку она тоже еще не купила, девушка прошла в гостиную, где ее ждал уже готовый Тео, и восхищенно уставилась на него.
Он надел черные джинсы и темно-синюю рубашку в тон ее платья, закатав рукава и открывая верхнюю часть груди, к которой и прилип ее взгляд. Эвелин медленно подошла к нему, покачивая бедрами, и с предвкушающей ухмылкой протянув руку, запустила ее в вырез рубашки, поглаживая твердые грудные мышцы своего чрезмерно сексуального мужа.
– Я хочу облизать тебя с ног до головы, – прошептала она, проводя языком по нижней губе.
– У тебя будет такой шанс, когда мы вернемся, – самодовольно ухмыльнулся он, обнимая ее за талию и ведя к выходу.
* * *
Тео повез ее в недавно открывшийся клуб в Сохо, который стал новым любимым местечком многих ее подруг. Эвелин не сомневалась, что он намеренно выбрал место, где тусуется вся элита Нью-Йорка. Она предвкушала встречу со знакомыми, которых, наверняка, шокировала ее свадьба с Теодоро Гвидиче. А еще, ей хотелось посмотреть на их лица теперь, когда она заполучила такой желанный, но недоступный глупым малолеткам, трофей.
Все знали, что Тео предпочитает женщин постарше и не спит ни с кем моложе тридцати. Эвелин был двадцать один год и она сумела женить его на себе. Вне всякого сомнения, все умирали от зависти и гадали, как такое могло произойти. И, хотя Виктор Терехов тоже был весьма
