— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Василиса, а первой мыслью, проскочившей у нее в голове, было — Может что-то с Сашей.
Но Цветкова сразу же запихнула её куда подальше, тогда бы у Ольги Александровны было совершенно иное настроение.
— На улице снежные заносы, а в холодильнике мышь повесилась и я сожгла последние яица, — печально вздохнула женщина, опуская глаза в пол.
— О-о, что Вам нужно? — спросила Василиса, готовая уже сейчас отдать женщине половину праздничного стола, все равно останется не съедина большая часть еды.
— М-м, а что можно приготовить на скорую руку той, что лет двадцать к плите не подходила? — усмехнувшись спросила женщина.
— Может тогда поужинаете с нами? У нас что-то типа семейного вечера, да и Леша здесь? — предложила девушка, а в голове промелькнула шальная мысль о том, что маме будет крайне тяжело справиться со своими эмоциями.
— Как-то неудобно, — протянула Ольга Александровна. — Да и у нас с твоей мамой…
— Да она уже все забыла! — отмахнулась Василиса, делая шаг назад, приглашая женщину войти.
— Мам, тебе помочь? — из квартиры послышался голос Саши, который через минуты стоял напротив девушки, что старательно отводила взгляд в сторону, стараясь на него не смотреть.
— Нет, милый! — отмахнулась женщина, незаметно подмигивая сыну. — Василиса пригласила нас на ужин, правда здорово? — улыбнулась она, а Звереву-младшему стало страшно.
Если его мать что-то решила, лучше отойти в сторону, иначе танк «ОАЗ-34» тебя задавит…
***
Обычно, семейный ужин ассоциируется с чем-то добрым и уютным, когда вся семья, родные и близкие люди собираются вместе, чтобы поделиться своими планами на будущее или рассказать, как протекает их жизнь. Так думала и я, пока не оказалась сидящей между Сашей и моей мамой, которая даже не скрывала своего недовольства сложившейся ситуацией.
К моему удивлению, Катя в этот раз вообще не обращала внимание на Зверева, лишь тепло с ним поздоровалась и вернула все свое внимание Леше. Сергей Витальевич и Владимир Львович, будто старые друзья, пожали друг другу руки и оккупировали противоположный от нас край стола, где мирно беседовали, не забывая при этом пополнять опустевшие рюмки и закусывать все это дело полюбившимися мандаринами.
И кажется, только я одна находила этот семейный ужин третьесортной комедией, которую сама же и продюсировала…
— М-м, мясо просто потрясающее! — воскликнула Ольга Александровна, доедая уже второй кусок грудки. — Это курица?
— Индейка, мы придерживаемся правильного питания, что и Вам советую, — неожиданно заговорила Светлана Андреевна, а Василисе захотелось провалиться сквозь землю.
— Предпочитаю жить полной жизнью и ничем себя не ограничивать, — натянуто улыбнулась мама Саши, а сосед рядом со мной хмыкнул.
— Нормы поведения, как я понимаю, тоже входят в это жизненное правило? — усмехнувшись спросила мама, а женщина рядом с силой сжала вилку в левой руке.
— У Вас прекрасное чувство юмора, — протянула Ольга Александровна, делая большой глоток красного вина. — А вот вкус на вино так себе, — пожала она плечами.
— В винах разбираются только два типа людей: алкоголики и сомелье, — ядовита протянула мама, а я прикрыла глаза, пытаясь глубоко дышать и не нервничать. — Насколько я понимаю, Вы — не сомелье, — усмехнулась она, заставив Ольгу Александровну прикусить язык, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего.
— Еще несколько таких перепалок и моя мама взорвется, — прошептал Саша, наклоняясь ближе.
— А то я не вижу! — огрызнулась тихо.
— А ты не нервничай, сделай глоток вина и расслабься, — усмехнулся он, забрасывая в рот оливку.
— Может ты мне еще мандаринчик предложишь? — спросила, учтиво похлопав соседа по спине.
Бедненький, подавился, когда я напомнила про его очередной неудачный эксперимент…
— Кхм…Кхм…откуда ты…кхм…знаешь? — спросил он, таращась на меня удивленным взглядом.
— Ну я же не тупая, — фыркнула, беря со стола почти пустую тарелку с мясной нарезкой. — Пойду нарежу еще, — сказала, резко вставая из-за стола.
— Я помогу, — тут же вскочил Саша, идя за мной на кухню.
Пока нарезала тонкими кусочками копченую колбасу, вареный язык и ветчину, Саша стоял рядом, молчал и действовал мне на нервы. И зачем, спрашивается, за мной увязался! Чтобы постоять помолчать?
— И?
— И? — непонимающе переспросил Саша, почесывая затылок.
— Ты так и будешь молчать? — спросила, выкладывая аккуратные кусочки на тарелку.
— Извини?! — то ли спросил, то ли уточнил сосед, предпринимая неудачную попытку помириться.
Это я Вам как женщина говорю!
— Это вопрос, просьба или уточнение? — спросила, поворачиваясь к Звереву лицом.
— А что это должно быть? — спросил Саша, усмехаясь.
— Ты дурак? — задала мучивший меня уже долгие недели вопрос.
— А ты как думаешь?
— Может ты перестанешь отвечать вопросом на вопрос? — начала выходить я себя, что очень забавляло соседа.
— Это сейчас был вопрос? — начал смеяться Саша.
— Вот тебе утверждение! — воскликнула, смотря соседу в глаза. — Тебе придется придумать что-то получше, чем перевести свои неудавшиеся извинения в шутку. А я еще подумаю, прощать за эти дурацкие мандарины или согласиться на предложение подруги и кастрировать тебя, — сказала и, всучив в руки парню тарелку с нарезкой, направилась в гостиную.
— Я не еврей, — пробубнил он, но я все равно услышала.
— У них обрезание! — усмехнулась, выходя из кухни.
Бутылка водки почти опустела, а вот душевные разговоры были в самом разгаре: Сергей Витальевич и Владимир Львович быстро нашли общий язык, в отличие от своих вторых половинок, и так же быстро нашли отцовское горе, что так быстро их объединило.
— Не-е, Серёж, ну ты понимашь? Я всё-ё для него! И квартиру купил, и машину подарил, и на биснес деньги да-ал, — еле ворочая языком жаловался Владимир Львович своему новому другу.
— Да конечно понимаю, Вов! У меня дочь есть, ровесница Василисы и что ты думашь! — в тон ему продолжает Сергей Витальевич, чистя мандарин.
— Что?
— Да ничё! Обучение в институте оплачиваю, на диза-айнера она учиться, тьфу! Машину подарил, права получить помог, а мне в ответ что!? — печально вздохнул мужчина, чуть ли слезу не пуская.
— Что?
— Ни-че-го, — вздохнул Сергей Витальевич.
— Выпьем? — предложил Владимир Львович, разливая остатки водки по рюмкам. — За детей!
— За детей! Хоть они этого и не заслуживают, — мужчины согласно кивнули и опрокинули в себя рюмку водки.
