– Мэр?
Я отчаянно мотаю головой.
Все в порядке.
– Вот и сиди там! – кричит Патрик вдогонку.
И правильно! Посиди со мной! Я хватаю Рикхарда за рукав, держу изо всех сил, заставляю сесть рядом. Не надо больше к дверям, там стреляют… а тут поспокойнее все-таки… Пусть лучше тут!
– Все хорошо, – говорит он. – Уже все, Мэр, не бойся. Все хорошо.
Да с хрена ли хорошо, когда там стреляют?
Или это уже на улице?
Там эти самые «наши» подошли?
Кристен осторожно выглядывает.
– Гарольд здесь, – говорит она.
И Рикхард кивает.
Обнимает меня за плечи.
– Уже все, Мэр. Уже все. Испугалась? Иди ко мне.
Я обнимаю его в ответ, прижимаюсь к нему, уткнувшись носом в шею. Всхлипываю.
И что-то такое на нем… жесткое… это так странно, что я невольно отстраняюсь, провожу ладонью по его груди.
Рикхард насмешливо фыркает, и чуть морщится. Потом немного расстегивает рубашку.
У него там такой панцирь под одеждой, узкие стальные пластины, заходящие одна на одну… помогает защититься от пуль? Помогает, потому что я отчетливо вижу две дырки в пиджаке, а он сидит тут…
– Тяжелый, собака, – говорит Рикхард, гладит меня по волосам.
Успокаивает.
Кровь на его пальцах.
– Кровь! У тебя кровь?
Я пытаюсь все это осознать, у меня дрожат руки и губы. Я даже думать толком не могу, не то что говорить.
– Плечо чуть задело, ничего страшного, – он садится немного удобнее, рядом, обнимая меня одной рукой, пальцы вытирает о штанину. – Слушай, подожди, я тебе еще кольцо не подарил.
Широко ухмыляется.
Меня прямо от этой ухмылки пробирает озноб.
Но Рикхард лезет во внутренний карман, скрипя зубами – все же плечо ему задело, больно… Достает коробочку. Открывает.
А там кольцо.
Реально кольцо, самое настоящее, золотое, с камешками.
– Выйдешь за меня? – довольно говорит он.
Я смотрю на него, на кольцо… круглыми глазами. У меня в ушах звенит и, кажется, окончательно едет крыша. Дурь какая-то, этого всего просто не может быть.
– Ты ведь смеешься, да?
– Нет, – говорит он. – Все серьезно, Мэр. Я люблю тебя. И я без тебя не могу. Пробовал, но совсем не выходит. Ты нужна мне.
Это так дико все. Перевернутый стол, осколки стекла и посуды, жареные перепелки, мы сидим на полу, там выстрелы за окном… кольцо в его перемазанных кровью пальцах. И Рикхарду явно доставляет удовольствие весь этот бедлам, он едва ли не ржет, осознавая всю картину вокруг.
– Ты не можешь на мне жениться…
– С чего ты взяла? – удивляется он. – Кто же мне запретит?
– Не-еет. Рико! Ты сошел с ума?
Я не могу поверить.
– Есть немного. Ладно, – говорит он, берет меня за руку и сам надевает на палец кольцо. – Ты подумай пока.
Целует меня в губы.
А кольцо садится точно по мерке.
Если я хоть что-то еще понимаю, то теперь невеста императора?
28. Вдвоем
Этой ночью мы спали вместе. Ну, как спали… разговаривали всю ночь. Рико, правда, пытался лезть обниматься, но от каждого неосторожного движения у него испарина выступала на лбу. И я начинала ругаться, говорила, чтобы лежал тихо, не дергался, нас и так тут, в корабельной каюте, покачивает на волнах.
Потому что панцирь панцирем, и дурь дурью, но когда та дурь немного сошла и все успокоилось, оказалось, что он и дышать-то может только без резких вздохов. Потому что левый бок черный от синяков весь сплошь, и пули-то стальные пластины остановили, но удар полностью остановить не смогли. И прострелянное плечо. Даже Патрику досталось куда меньше.
Впрочем, врач, осмотрев Рико, сказал, что ничего действительно серьезного, но нужен покой, поменьше двигаться, побольше лежать.
Поэтому мы уложили Рико на кровать, на правый бок, который пострадал меньше, спиной к стенке, чтобы не заваливался никуда, и с другой стороной зафиксировали мной. Я осторожно прижималась к его груди, закрыв глаза, и никак не могла поверить, что он снова рядом, он пришел за мной. Все закончилось.
Все, спи Рико.
Он ведь и предыдущую ночь почти не спал, они готовились, не просто так прибежали на остров втроем.
Он заранее узнал о делах на Тьорке, едва ли не больше, чем я могла рассказать. После моего странно письма кузине Эбби, Рико все перетряс и всех на уши поставил… все архивы, сомнительные моменты, все связи. На Мартина собралось огромное досье… да и на остальных.
Впрочем, Мартину уже все равно.
А Томаса будут судить.
Видеть лицо Томаса, когда солдаты пришли за нами, было поистине бесценно.
Я видела, он всматривался, пытался что-то для себя понять. Но даже если мог догадаться, то не мог поверить. Императоры не ведут себя так.
– Ваше Величество! Вы здесь? – крикнули из-за двери.
– Здесь! – отозвался Рико. – Пат, открой им дверь.
И вот только тут до Томаса окончательно дошло, у него глаза полезли на лоб.
– Вы… вы ведь Рикхард?
– А я говорил, для начала стоит понять, с кем связываешься, – Рико хищно ухмыльнулся, все еще прижимая меня к себе.
– А я… я же видел! Ваше фото! Я ведь узнал, но решил, что такого не может быть… А вы… – лицо Томаса вдруг потемнело, – вы ведь знаете, кто эта женщина? – его внезапно пробило на откровения. – Вы же знаете, что она шлюха! Дешевая шлюха из портового борделя. Этот Эдвард Гарарт взял ее из борделя, я уж не знаю зачем… А вы ей предлагаете такое!
Императоры на шлюхах не женятся.
Я дернулась было в сторону, меня словно огнем обожгло.
Рико не пустил. Молча потянулся, быстро поцеловал меня в губы.
Потом встал. Охнув, вставать ему было тяжело. Схватил Томаса за шкирку, и со всей силой приложил мордой об пол. Потом подумал и приложил еще разок.
Потом вернулся ко мне, подал руку, помогая мне встать.
– Во-первых, – ледяным тоном сказал Томасу, – ты идиот, если думаешь, что я чего-то не знаю. Даже больше. Эдвард Гарарт с Мэрион даже не был знаком, эту историю придумал я сам. А ты… если еще хоть раз раскроешь рот, я прострелю тебе башку.
Кивнул в сторону лежащего в луже крови Мартина. Красноречиво.
Прижал меня к себе крепче.
– Ничего не бойся, Мэр.
Обеденный зал наполнялся вооруженными людьми.
