Он, всерьёз расстроившись, встал и ушёл, испортив напрочь мне настроение на весь оставшийся день. Было неприятно, что нагрубила, обидела, но я не хотела опять вовлекаться в омут его очарования, который всегда меня безнадёжно затягивал. Надо было самой выстраивать стену, чтобы защищаться. Что я и делала.
Всю вторую половину дня ждала окончания работы. И в очередной раз думала о том, какую же замечательную профессию выбрала. Учить детей! Это так благородно и интересно. Не то что пасти коров и запасать сено.
Алиса. Вдребезги
Весь день в ожидании ответа я маялась, и то и дело меня мучили неприятные предчувствия. Наконец-то после работы за мной прислали.
Стояла, словно на казни.
— Здравствуйте, Алиса. Я готов вам огласить условия.
Пауза, казалось, длилась целую вечность.
— Община одобрила вашу кандидатуру. Поздравляю вас! Не каждому так везёт. Есть одно условие для вступления. Взнос. Деньги, которые постоянно требуются общине, мы получаем с вновь прибывших. Ваша сумма составляет 10 000 000 рублей.
Как человек, имеющий тесный контакт с цифрами, я быстро осознала всю глубину этого предложения.
— Вы серьёзно? Насчёт суммы?
— Конечно.
— А что ж так мало-то? — не выдержала и съязвила я.
— Если бы мы принимали всех желающих, то в Сибири уже была новая Москва. Но нам это не нужно, поэтому пришлось ввести такие ограничения.
— Я вас поняла. Боюсь, мне нужно подумать. С собой у меня нет такой суммы.
— Конечно. Ваш гид вам оставит контактные данные. Можете подумать месяц и связаться, как будете готовы.
— Хорошо.
Я вышла из дома Мирослава и будто потерялась в пространстве. Хотелось рыдать, бежать отсюда и, возможно, опять сброситься с моста. Как, вообще, возможно такое тотальное невезение?
Пришла домой и тупо сидела на своей кровати. Мир вновь рухнул для меня и потерял все краски. Нет теперь ни в чём смысла. Пришла Ксения.
Я молча взяла её за руку и потащила.
— Мы куда?
— Сейчас увидишь.
Быстро бежала куда глаза глядят, подальше от людей, чтобы никто не видел моих слёз безнадёжности. Ксения молчала, думаю, её уже пугало моё состояние. Придя опять к реке, в наше тайное место, я сказала:
— Всё кончено. Нам никогда не быть вместе.
— Почему? — искренне удивившись, спросила девушка.
— Знаешь, не так просто сюда попасть, нужно всего лишь заплатить 10 лимонов.
— Обалдеть… — и она села на землю. — Да уж… Подвох оказался в самом неожиданном месте.
Вдруг она вспомнила про меня, встала и обняла.
— Ты сама как? Только давай без глупостей. Ладно? Ведь, наверное, можно что-то придумать. Может, у Марка попросить или кредит взять. Ну я не знаю, в конце концов, это всего лишь деньги.
— Да, но очень большие деньги! Никто столько не даст.
Я уткнулась в плечо Ксении и рыдала навзрыд.
— Ненавижу всю эту богадельню. Ненавижу.
Просидели до поздней ночи, особо ни о чём не говорили, и так было всё понятно. Пропустили ужин и поплелись домой в кромешной тьме. Настроение было ниже ватерлинии.
Утром мне ничего не хотелось делать. Я так и сказала куратору.
— Работать не буду. Ни сегодня, ни завтра, можете смело отправлять в изоляцию.
Они так и сделали. Было не так уж и ужасно, кормили, правда, отстойно, но зато не надо было корячиться и оттачивать навыки ручного труда.
Вечером меня пришёл навестить Радомир. Я подошла к решётке. Он протянул руку и взял мою, поцеловал её.
— Что творишь? — совершенно спокойно спросил он.
Грустно улыбнулась, смотря ему в глаза. Ничего не хотелось объяснять. Мне было плохо. И два дня меня не спасут. Вся остальная жизнь будет вечностью.
— Не хочу расставаться…
— Так зачем бунтуешь? Не вижу логики.
— Я не об этом. Два дня мне не помогут.
— Ясно.
Он притянул меня через прутья, обнял и поцеловал. И мы так и стояли, пока ему не крикнули, что свидание окончено.
Мне было больно, и даже уже не плакалось, потому точно знаю, слёзы ничего не решают.
Скорее всего, Радомир подумает, что я больная на голову, но может, так даже лучше, хоть он не будет переживать.
Честно просидела два дня в тюрьме, мужчина моей мечты ещё приходил три раза, и все наши свидания были похожи друг на друга. Он не понимал, в чём проблема. Я же не хотела вываливать на него всю боль моего состояния. Пусть думает что хочет, уже всё неважно.
В воскресенье, без пышных проводов, нам выдали нашу одежду. Слёзы начали подкатывать, когда увидела свой телефон, он как проводник в прежнюю жизнь. Но плакать нельзя. Я натянуто улыбалась Радомиру, он с тревогой смотрел на меня. Думаю, чувствовал что-то неладное. Боялся отпускать и даже у всех на глазах поцеловал в последний раз. Поцелуй отдавал горечью и безнадёжностью. Мне было приятно, что он так чётко определил моё состояние, мы будто отражение друг друга — идеальная пара. Но всё это уже не имеет значения.
Как только отъехали подальше от этого места, всё моё самообладание закончилось, и я провалилась в бездну безумия и беспамятства. Мне было глубоко наплевать, что обо мне подумают люди, на свете был только один человек, мнение которого мне по-настоящему важно. Я его никогда не увижу. И значит, всё к чертям!
Глава 53. Ксения. Дорога домой
Это было ужасно. Алиса всю дорогу разрывалась рыданиями. И если первые полчаса я искренне думала, что это закончится рано или поздно, то уже через час надежда меня покинула. Знала, Алиса вообще психологически нестабильна, но к подобному повороту была не готова. В такой же панике, как и я, пребывали водитель и гид. Только Марк сохранял спокойствие, ему-то не в первый раз. Он сказал:
— Как только заедем в ближайший населённый пункт, вызовем скорую, всё объясним, и ей вколют успокоительное.
Уже не во всеуслышание, а только мне добавил:
— И надо попросить про запас, чтобы хватило до дома.
Наспех смахивала слёзы рукой и пыталась прийти в себя, чтобы оказать какую-нибудь помощь.
— Не плачь, всё будет хорошо. Алиса — сложный человек, не совсем здоровый, с ней такое не в первый, и думаю, не в последний раз.
— Я не могу видеть, как она мучается. Не знаю, как ей помочь. И от этого руки опускаются.
— Помогут только время и правильные лекарства. У неё уже такое было, и причины были схожи. Ей вообще не стоит привязываться к людям.
Марк вздохнул:
— Опять придётся её взять к себе на время.
