Вот в центре-то и наметилась критическая ситуация. Если бы не резерв из тех самых сборных батальонов, спешно брошенных в бой, то нащупавшие слабину в русской обороне японцы, скорее всего, прорвали бы ее. Но введенный резерв сумел выдавить противника уже из траншей. Как только не клеймил себя Фок за оставление старых позиций. Оставляя их и глядя на людей, он был доволен собой, так как эти люди ему были нужны, но именно они-то и понесли основные потери, когда ликвидировали прорыв.
Ноги уже праздновал победу, когда его полк в центре наконец ворвался в русские окопы. Туда начали стягиваться другие части, но радость его была недолгой, так как очень скоро в дело вступило никак не меньше двух батальонов, которые сумели сначала остановить продвижение его солдат, а затем повернуть их вспять или погибнуть. Насколько ему доложили, большую роль в этом сыграло применение новых пулеметов, которых у русских оказалось в избытке – они легко могли быть использованы в наступательном бою, – и бомбы, которые использовались русскими повсеместно. Но как так могло произойти – ведь Фок отправил войска для ликвидации десанта?! Они сумели столь быстро разобраться с этой опасностью?
С десантами к этому времени действительно уже разобрались. В Инченцзы после ухода крейсеров за работу основательно взялись снайперы, занимавшие удобные позиции на возвышенностях, а потому в течение пары часов среди залегших на ровной как стол местности солдат не осталось ни одного, кто мог бы отдавать распоряжения, так как таковые выискивались и уничтожались. Отстрелу подверглись отличающиеся деятельностью как офицеры, так и сержанты. Все это происходило, разумеется, под обстрелом как стрелкового оружия, так и артиллерии. А через два часа Гаврилов с белым флагом предстал перед японскими солдатами и предложил сдаться. В плен попало три четверти от высадившегося полка, половина из которых имела различные ранения.
В бухте Меланхэ и вовсе приключилось целое сражение, так как японский десант в количестве двух полков прикрывала эскадра адмирала Катаоки при поддержке одного броненосца и двух броненосных крейсеров. Впрочем, сводной эскадрой командовал сам адмирал Того, который, отправив корабли в ремонт, поднял свой флаг на «Асахи».
Чтобы пресечь эти действия, Макаров был вынужден вывести в море два броненосца, имевшие наименьшие повреждения, три крейсера и все миноносцы, которые теперь уже не стеснялись использовать дальнеходные самодвижущиеся мины. Правда, только одна из них достигла цели, повредив один из броненосных крейсеров, но японцы могли наблюдать и другие, прошедшие мимо, что не могло их не впечатлить.
Пока моряки рвали друг друга на море, на берегу разворачивалось другое сражение. Фоку пришлось задействовать тринадцатый полк, что он проделал, возблагодарив Бога за то, что решил устроить демонстрацию для Ноги. Все же наличие уже погруженного и готового к выдвижению полка сыграло немаловажную роль. Шестнадцатый полк сумел-таки блокировать высадившиеся части, которые все еще продолжали высадку. Атаки русских миноносцев были отбиты японскими, а потому транспорты остались невредимыми. Окончание высадки совпало с прибытием тринадцатого полка, а уже совместными усилиями удалось прижать противника к воде и к вечеру вынудить остатки сдаться, так как они остались без поддержки с моря.
Макарову удалось вынудить японцев отступить, после того как на мине подорвался еще один крейсер, что тут же напомнило японскому адмиралу о том, что бой все же происходит в прибрежных водах, а русские активно использовали минирование. Следует заметить, что подрыв на мине вовсе не был случайностью: Макаров решил использовать тот вариант, что Того вынужден держаться прибрежной полосы, прикрывая десантирующиеся части, не имея возможности оставить их на произвол судьбы. Так что и характер боя, и дистанцию связанным по рукам и ногам японцам диктовали русские. Степан Осипович планомерно отжимал японцев к минным постановкам, и результат не заставил себя долго ждать. Это был первый бой, когда русские вынудили отступить японских моряков без поддержки береговых батарей. Можно, конечно, вспомнить и схватку у Лаотешаня, к тому же тогда японцы понесли куда более значимые потери, а здесь не потеряли ни одного корабля. Но там имела место грамотно подготовленная засада, а здесь – именно эскадренный бой, хотя эскадры и были в сильно усеченном виде.
А потом, сказать, что победа была незначительной, просто язык не поворачивался. Два броненосных крейсера японцев получили повреждения, с которыми им одна дорога – в метрополию, так как здесь с такими повреждениями попросту не справиться. Впервые с начала военных действий русский флот смог занять доминирующую позицию, которая с прибытием владивостокского отряда будет непреложной. У Того все еще оставалось преимущество в миноносцах, а значит, он мог безраздельно хозяйничать в море ночью, но и это было не более чем иллюзией, так как у Макарова были «Росичи» – самые настоящие ночные охотники, – и если они останутся в Артуре, то превосходство будет полным. Но продлится это не дольше полутора-двух месяцев, пока корабли Того не выйдут из ремонта, потому что когда сойдутся обе эскадры, у русских будет на четыре двенадцатидюймовых орудий меньше. Были невосполнимые потери и в артиллерии среднего калибра. Если корабли еще можно было починить, то заменить орудия было нечем.
После того как японский флот был вынужден отступить, начался обстрел десанта. Стоит ли говорить, что в сложившейся ситуации японцам ничего не оставалось, кроме как сдаться?
Четвертая дивизия не осталась без поддержки с моря и в этот раз. Три канонерки весьма эффективно сдерживали попытки японской пехоты организовать наступление на правом фланге русских, а также не давали развернуть артиллерийские батареи, активно сотрудничая в этом плане с начальником состава обеспечения бронепоездов Лукониным, щедро снабжавшего их данными воздушной разведки и корректировавшего работу их артиллерии. В отличие от прошлого боя, когда канонерки подверглись обстрелу береговых батарей, на этот раз в первый день этого удалось избежать, так как со старых позиций японские пушки не могли их достать, а на новых им просто не давали развернуться. Японцы хотели было отыграться на следующий день, но им опять не повезло: моряки быстро подавили огонь вражеских батарей, правда, получив при этом несколько попаданий.
Не сумели японцы задействовать и свою воздушную разведку, так как у них там явно что-то не заладилось. Второй аэростат также полыхнул прямо в небе. По всему выходило, что имела место какая-то диверсия, но как русским удавалось поджигать их в небе, было просто непонятно. Над этим придется долго и упорно трудиться дознавателям – все же, возможно, имело место небрежное отношение и нарушение инструкций.
Окрыленный успехом, к исходу вторых суток Фок даже предпринял контратаку, в результате которой удалось отбросить противника по всему фронту и вновь овладеть позициями на наньшанских высотах. Во многом это стало возможным благодаря действиям капитана Гобяты, который на левом фланге умудрился координировать действие артиллерии при поддержке наступающих цепей, перемещая обстрел по мере продвижения пехоты. Здесь и сейчас накапливался неоценимый опыт, который в Первой мировой войне получит название «огненный вал». На правом фланге значительная роль в этом плане досталась морякам. Вот только удержать эти позиции не удалось, так как Ноги также пустил в ход свои резервы, окончательно осознав, что прорвать линию обороны не удастся и, следовательно, использовать резервы для развития наступления тоже. Необходимо было закрепить хоть какой-то успех. Удержать отбитые позиции и развить успех у Фока так и не получилось, он вынужден был отойти на тафаншинские позиции.
